Продолжаем тему крепкой женской дружбы в суровом мире Hunt: Showdown фрагментом из дневника легендарной охотницы Лулу.
Дневник Лулу Бассетт (Lulu Bassett)
Слегка потертая обложка из коричневой кожи с золотой филигранью, формат 5 x 7 дюймов
Дата неизвестна
Я могла бы написать чертов сонет обо всем, что я хочу сделать с этой женщиной. Тому, кто погибнет от пуль из ее оружия, повезло, что она — последнее, что они увидят. Даже смотреть, как она делает глоток из фляги у огня, достаточно, чтобы мое сердце забилось быстрее, и, черт возьми, она знает это. Она ловит мой взгляд, я ничего не могу с собой поделать, и левый уголок ее рта слегка приподнимается. Если бы она позволила мне, я бы поцеловала эту ухмылку ее красивого лица.
Я шучу с ней, что мы женаты, мы все-таки вместе поклялись присоединиться к Охоте, и что она никогда от меня не избавится. Я думаю, она понимает, о чем я говорю, и просто держит мой подбородок пальцами и какое-то время смотрит на меня. Это сводит меня с ума. Когда, черт возьми, она меня поцелует? Когда я смогу отвести ее в постель и заняться чем-то большим, чем просто сон? Я хочу видеть, как это стойкое молчаливое лицо кричит мне. Хотела бы я достаточно знать ее язык, чтобы сказать ей, что она заставляет меня чувствовать, хотела бы я сказать ей, как сильно нуждаюсь в ней.
София снова спасла меня сегодня. Мой ангел и луна, и звезды. Она отошла от меня на мгновение, и это все, что потребовалось для того, чтобы этот ублюдок Билли и его команда заметили меня. Думал, что они смогут попробовать меня прямо посреди проклятой Охоты. Я думала, что смогу выпутаться из этого, как обычно, но Билли — особая порода. Прежде чем я успела это осознать, один из его друзей ударил меня прикладом своего скоттфилда по затылку, а мои руки были прижаты к земле. Я едва могла разглядеть что-нибудь в темноте, кроме того, что Билли забрался на меня сверху. Он приставил приклад этого пистолета к моей шее, но затем, как ангел смерти, она оказалась прямо позади него. Я даже не видела, как она перерезала ему сальное горло; когда я пришла в себя и схватила его скоттфилд. Тот, кто держал меня за руки, сбежал, и я всадила дуло его пистолета глубоко в горло последнему выжившему. Его глаза молили о пощаде, но я отказала ему в этом.
Той ночью у костра я развела в стороны руки и попросила Софию позволить мне обнять ее. Я была потрясена, от гнева, который это вызвало. Она подошла ко мне и позволила мне обнять ее. Ее тоже трясло, по какой причине я не знаю, но когда она приложила ухо к моей груди, дрожь прекратилась. Может, я ей тоже нужна.
Вот такие дела творились в Луизианщине.