Наш камрад Всеволод Стариков решился дополнить лор игры Hunt: Showdown. Нарративные дизайнеры редко балуют нас охотницкими рассказами, так что приходится брать это дело в свои руки, за что Всеволоду большой респект!
Дневник [запись затёрта] я не хочу, чтобы моё имя знали!
1/5Так спокойнее. Я могу говорить правду, пока никто не знает, чьё лицо скрывается под маской неизвестного писателя. Эти записи обязаны рано или поздно попасть в ловкие руки какого-нибудь внимательного хитреца. Что ж, мои невидимые читатели, я поведаю правду.
Мне стала интересна история этого проклятого места ещё в декабре. Понимаете, в один из вечеров я едва не упустил свой шанс… в дверь постучали. Я был членом почтенного ордена Святого Леопольда, а потому, подумав, что пришла делегация мести, вынул из ящика старый Pax. Револьвер, несущий войну и мир одновременно. Я задул свечу, взглянув на тарелку с ужином, стоявшую на ветхом деревянном столе. Несмотря на богатство, моим местом жительства была наполовину сгнившая, старая, грязная и сырая лачуга. Я думал, что так меня будет труднее найти, но… стук всё продолжался, хоть и становился тише.
Осмотрел просевший, с подломанной ножкой, стул, потрескавшийся стол, матрас, на котором лежал большой, тонкий лоскут ткани сине-голубого цвета – подобие одеяла. Наконец мой взгляд обратился к соседям – паукам, затаившимся по углам, выжидавшим своего часа, наблюдавшим всеми восемью глазами. Они тоже охотники, и тоже охотятся на меня. Я представил, как дверь внезапно распахивается и в моё сердце одновременно вонзается с десяток свинцовых гранул дроби, а потом насекомые пожирают останки, вьют там свои гнёзда, и ставят ловушки для других охотников, которые решат полакомиться уже мёртвой, холодной добычей. Я сглотнул — к чёрту такие мысли, и, приставив такой же холодный, как сгнивший человеческий труп, револьвер к бедру, положил вторую руку на курок. Я краем уха услышал едва различимый звук удара костяшкой пальца по моей ветхой деревянной двери, и бросил: «Войдите!»
— Здравствуйте, мистер -, — ответил человек, стоявший на противоположной стороне, — вам письмо от доктора Хаффа Джонса – интенданта больницы для душевнобольных в Джексоне.
— Они хотят пополнить мной список пациентов? — я прищурился, разглядывая сквозь щели между досками форму почтальона – нигде не было крови, дыр и складок. Возможно, они подкупили его? Впрочем, если меня убьют на улице, будет даже лучше. Тело охотника само станет настоящими угодьями для этого прекрасного спорта. Я распахнул дверь ударом ноги. Человек в синем мундире, с русыми бакенбардами, складчатым лбом и голубыми глазами отпрыгнул, косясь на револьвер. В руках почтальона было вскрытое письмо.
— И что он написал? — я с улыбкой поднял револьвер и, выпрямив руку, направил дуло прямо на впавшую переносицу обманщика. Чёртов фальсификатор – пусть отправляется на восьмой круг Ада…
— Меня зовут Саймон, — почтальон прочитал то, что я хотел спросить, по моим губам и глазам, бегая взглядом от одного к другому. — И… доктор написал об охоте, — умный малый произнёс это так, будто я был обязан понять его; будто об этом знают все… он дёрнулся, сжался и сделал пару шагов назад, — будьте осторожны.
Что он хотел этим сказать?
Я смотрел, как этот… Саймон убегает, держа свою фуражку. Боялся, что я тоже обманщик? Что я тоже могу стрелять в затылок? Наверное, да. Я мог сделать это тогда, и вечным наказанием попавшего в Ад стала бы чума, болезнь. Я надеюсь, у него хороший иммунитет.
В письме доктор и правда звал меня в больницу, но… в качестве врача. Хотя, я же охотник, думаю, Джонсу было это известно. Быть может поэтому он меня и вызвал? Чтобы я был охотником, ловящим опухоли безумия в головах пациентов. Не знаю, что там надумал себе Хафф, но я другой.
Для меня охота – это ожидание, выслеживание, интереснейший процесс… и кульминация, враг на мушке, палец на спусковом крючке. Грохот! И сквозь звон в ушах доносится предсмертный крик. Победитель получает всё – золото и славу. Впрочем, я всегда ожидаю большего. Несомненно, охотиться на себе подобных интереснее, чем на тупых зверей, но мои цели обычно также не отличаются высоким интеллектом. Настоящему охотнику нужен… тот, кто выше, умнее и опаснее него самого, чтобы процесс был настоящим испытанием, а не детской игрой. Нужен дьявол. У меня даже нет других вариантов…
Я прибыл в больницу на следующий день, поймав повозку какого-то старьёвщика. Она была полна мусора, ржавого хлама, разбитых бутылок, стекла и грязи. А хозяин всё время разговаривал с птицами, сидевшими в клетке на жердочке. Я никогда не думал, что обычный человек может приручить ворону…Хотя, у старьёвщика не было ноги, этот факт намекал на то, что я еду в повозке не с обычным человеком. Он был одет в синий мундир, носил короткую офицерскую стрижку. В силу его занятия, одежда, руки и лицо старьёвщика были в грязи и ржавчине, от него ужасно пахло, но я привык. К слову, этот человек назвался Ависом Уиндэмом. Мне показалось, будто я где-то уже слышал это имя…
Пока мимо нас проплывали деревья, кусты, чьи-то разорённые дома и болота, полные ужасного вида коряг, покрытых тиной, он задал мне вопрос:
— Сэр, могу поинтересоваться: а зачем вам нужно к доктору Хаффу? — старьёвщик кинул взгляд на птиц, сверливших меня глазами сквозь стальные прутья клетки – единственное, что не было измазано в грязи, и причмокнул.
— Я отправляюсь на охоту, — приподнял найденное в одном из ящиков дома пальто, обнажив кобуру с револьвером.
— О, — морщинистые уголки губ Ависа поднялись, он сощурил свои карие глаза, — будьте осторожны.
Я промолчал, продолжил осматривать заваленную мусором повозку, и только тогда заметил, что стенка, на которую я навалился, была перемазана чей-то алой кровью. Я улыбнулся и издал кроткий смешок. Да, я точно имею дело не с обычным человеком.
Мы достигли места назначения ближе к вечеру, и распрощались с Ависом. Возможно, навсегда… мне было очень интересно почему они предупреждали меня, просили быть осторожным. Впрочем, я получил ответы.
Психиатрическая лечебница представляла собой огромное многоэтажное здание с серыми, потрескавшимися стенами, окнами с зеленоватым стеклом, залитым керосином и маслом, угловатой деревянной крышей и решетчатым забором. Там, внутри бегали, суетились врачи и медсёстры, издалека похожие на муравьёв, то ли дело пациенты. В каждой из палат обитало нечто живое и мёртвое одновременно. Кто-то застыл тенью у окна с улыбкой на лице, осматривая роскошный сад в цветущем дворе, другой танцевал прямо перед стеклом, третий метался по помещению, четвёртые рвали друг другу глотки. И все они, все – разъярённые звери. На первый взгляд. Я заметил, как в одном из окон мелькает силуэт старика с длинной бородой, ободранной одеждой и широкополой шляпой с черепом. Мужчина посмотрел прямо на меня своими печальными зелёными глазами, и скрылся в темноте, сделав шаг назад. Я ещё раз пробежался взглядом по обшарпанным, на вид хрупким стенам. Настолько, что казалось, стоит дунуть, и этот карточный домик обвалится, превратится в пыль. Я подошёл к чёрным прутьям забора и взялся за один из них, но меня тут же оглушил вскрик:
— Сэр, это закрытая территория! Какова цель вашего визита? — двое охранников в чёрных плащах, с Winfield в руках, сверлили меня взглядами.
— Пришёл устраиваться на работу, — я вынул из кармана пальто письмо и, протиснув руку сквозь решётку, отдал конверт им. Мужчины переглянулись. Тогда я заметил, что у одного из них был ожог на пол лица. Он же и начал читать, изредка кивая. Мой взгляд приковал странной формы череп, висевший на груди у охранника. Он поднял взгляд на меня и скрыл трофей по плащом резким движением. Тогда же второй мужчина, выдохнув, открыл решётчатую калитку, встроенную в округлые ворота с шипами на концах прутьев.
— Вам прямо, — тот, чьё лицо было изувечено, указал мне на деревянную входную дверь на другой стороне, а после хищно улыбнулся, — удачи. Сегодня будет очень весёлый вечер.
Я кивнул ему и пошёл. Сапоги стучали по вымощенной из камня тропе, а я смотрел на прекрасный цветущий сад, певший, заливавшийся многоголосием. Трели, пересвисты птиц заставляли меня закрывать глаза от наслаждения. На траву падали последние лучи розового солнца, заходившего за горизонт. Задумавшись, я едва не ударился о обшарпанную входную дверь с полопавшейся краской. Тут же кусок дерева ударился о стену с грохотом. На пороше стоял мужчина средних лет в белом халате, с русыми волосами, чуть подрагивавший.
— Здравствуйте, сэр, — он прищурился, — Элвуд Финч к вашим услугам. Какова цель…
— Я пришёл к Джонсу, — перебил доктора и снова обнажил пистолет, — прошу, не задавайте лишних вопросов.
— Я понял, — задумчиво протянул Финч, а после махнул мне рукой, — вам повезло. Он сейчас свободен.
— Вы врач? — спросил я, последовав за Элвудом в тёмный коридор с красным ковром, где горела всего пара тусклых керосиновые ламп. Половицы скрипели под нашими ногами, повсюду была какая-то возня. Доктора бегали по этажам, психи кричали, метались. Везде стоял плач, стоны, крики, возгласы. Из кабинетов раздавались шелест бумаг, скрип перьев и какие-то голоса.
— Я – больше, — мрачно улыбнулся Финч после минутного промедления. Оры и жуткие шорохи всё продолжались, кто-то бился о стены, а половицы всё скрипели под нашими ногами.
— Не передумали? — взглянув на тяжелую дверь впереди, доктор остановился. Я посмотрел за его спину, когда там мелькнул чей-то силуэт, и вздрогнул. Позади меня находилась широкая лестница на второй этаж, а спереди… уродовавшие стену исцарапанные железные двери с решётками. Я засмотрелся на одну из дверей, всё продолжая идти, пока Финч не подал голос: «мы на месте».
Обернулся на него, а там, в окошечке… на меня смотрело улыбающееся лицо одного из побритых налысо сумасшедших пациентов. В темноте оно будто бы выплыло из глубины. Я отпрыгнул с криком и снёс Элвуда. Сердце ушло в пятки. Мы едва не повалились на ковёр, но он удержался за стену и схватил мою руку. Я только тогда заметил, какой он холодный…
— Монро! Пошёл к чёрту! — крикнул Финч и, развернувшись, открыл дверь в кабинет Филиппа Хаффа Джонса. — Здравствуйте, доктор. Я, пожалуй, оставлю вас наедине.
Элвуд вышел из помещения, половицы снова заскрипели, из палаты раздался смешок. Я смотрел доктору вслед, пока тот не повернул в один из кабинетов, заложив руки за спину. Рабочее место Хаффа выглядело странно: стол был завален бумагами, документами и письмами оказались наполнены и шкафы, и полки. Только на стене висел гравированный Dolch с прикладом.
— Вы отправили мне письмо, сэр, — начал я, оглядев мужчину в чёрном костюме с бородой, склонившего голову.
— Да, почтенный. Я слышал, что вы охотник. О, да… это прекрасный спорт, — Филипп поднял взгляд на моё лицо, — вы сможете встретить достойного противника. И не одного… они настоящие демоны, за неимением другого определения. Скажите, мистер -, вам доводилось посещать болота?
— Нет, говорят, там гуляет вирус, — я прищурился, не понимая к чему он клонит, и посмотрел на стул напротив Джонса.
— Ах да, присаживайтесь, — он кашлянул, взяв в руки какую-то папку. — А на болотах идёт настоящая охота достойная вас, мой друг. Знали бы вы… но мне нравится мучить людей. Так что, для начала, придётся поиграть в психолога. Палата 126, второй этаж. Я буду вас ждать. А теперь вон!
Я хотел было что-то сказать, но Хафф лишь вручил мне поддельное удостоверение, ключ и одарил холодным взглядом.
Поднявшись по скрипучей винтовой лестнице, я оказался на втором этаже. Там было гораздо светлее, но и громче. Уши болели от сумасшедших криков, мяуканья, хрюканья и стонов. Доктора носились по коридорам без остановок. Меня подёрнуло, когда половицы снова заскрипели… но вот я нашёл сто двадцать шестую палату. Я открыл тяжеленную дверь двумя руками, а, войдя, захлопнул, чтобы пациент не сбежал. Раздался громкий металлический лязг, грохот. В тот же миг кто-то за моей спиной кашлянул. Я обернулся и увидел того самого старика в оборванной одежде, глядевшего на меня через окно. Он сидел на единственной в палате койке, а рядом лежала шляпа. Череп на ней был такой же формы, как трофей сторожа на входе…
— Хах, охотник? — из глаз пациента вдруг потекли слёзы. — Здравствуй.
— Здравствуйте, — я сглотнул, — как вас зовут, мистер?
— Ну что ж, мой друг, — он усмехнулся сквозь слёзы, — меня зовут Джон Хейворд Хантер.
2/5
Вчерашний день был тяжёлым. Я уснул, когда писал последние слова. Джон Хейворд Хантер…
— Сегодня я ваш лечащий врач, — спокойно начал говорить, и только тогда заметил, что на серых стенах комнаты были нацарапаны слова: «Я умру сегодня вечером».
— Доктор, — с некоторой опаской проговорил старик, окинув меня взглядом, — можно я просто расскажу вам историю? И как вас зовут?
Молча кивнул ему. Я не желал отвечать на второй вопрос.
— Скажи, ты бывал на болотах? Я так понимаю, нет. Что ж, тебе повезло. Представь это как сможешь: гниющие, разваливающиеся на части монстры, бормочущие что-то себе под нос. Внутри них пируют насекомые…
Я вспомнил день, когда ко мне пришёл Саймон, и вздрогнул.
— Кто-то хватается за ножи и факелы… есть обросшие хитином Бронированные с тремя мощными лапами и мозгом, выглядывающим наружу, шагающие и стонущие Ульи с разверзшейся грудной клеткой, откуда на добычу роем летят ядовитые пчёлы, которые не отстанут от тебя, пока не пустят под кожу свои жала; пока не обглодают кости. Это лишь меньшее зло. Представь, что у тебя есть собака – верный друг, любимый питомец. Ты наблюдаешь за ней всю жизнь, радуешься победам, утешаешь при поражениях, даёшь уют, кормишь. Когда вы с питомцем – семья. Но вот, в одно утро он приходит к тебе с горящими глазами и… новыми друзьями. Тогда ты умираешь. Представь, что твоё тело превращают в фарш. Мёртвый кусок разодранной плоти и одежды – останки жертв этих Адских Гончих. Стоит тебе зайти в воду – лишишься крови, текущей внутри. Её, словно вампир, выпьет Водяной Дьявол. Последний монстр, бичуемый пиявками – Мясная Голова. Огромный кусок плоти с ногами и рукой, которой он держит то, чем с радостью отрубит вам голову. Некоторые думают, что жизнь этому существу даёт амулет, спрятанный внутри тела…
— Из вас вышел бы отличный писатель, — я усмехнулся, а старик… он будто хотел порвать меня на части.
— Я говорю тебе правду. Мы все – охотники. Мы все – слуги тьмы, как и эти монстры.
— Вы охотитесь на других охотников? — прищурился я.
— Да, — Джон опустил глаза, — огромный, яростный, ужасно хрюкающий, подёрнутый пламенем Мясник – творение безумного таксидермиста, стало живым воплощением человеческого свинства. Паук – собран из множества тел, душ и умов. Горести и печали на болотах пруд пруди, а это ужасное, стонущее существо с ногами о восьми суставах, выпирающими костями и пропитанным болью лицом жестокого убийцы – собрало их в один пучок. И наконец Ассасин – высокий человек в длинном пальто, который на самом деле… рой насекомых с поддельным лицом. Я бы отправил его на восьмой круг Ада, как и Саймона!
— Саймона? — меня передёрнуло, я спрятал руку за спину.
— Это ужасный человек… впрочем, я не рассказал как проходит охота. Наши цели оставляют следы – нестабильные порталы в мир тьмы, куда мы изгоняем их. Охотники забирают из пепельных разломов то, что требуется – знания, буквально видят глазами существа… остаётся только вычеркнуть ненужные сектора с карты. Ты смотришь в темноту, видишь бегающие по болотам огоньки… во тьме тьма видна яснее.
— Вам нужно убить монстра? — я на миг забыл про Саймона.
— Да. Потом изгнать туда, откуда он пришёл, — пациент начал хрипеть, — и забрать часть его души… но их не победить. Потому что есть единая сущность, которая раз за разом перерождает демонов в нашем мире.
В моих глазах огонёк загорелся ещё ярче.
— Мы зовём дьявола Скульптором. Который создал круг Ада для Саймона. В тот день я вышел на охоту с надёжным человеком – моим другом… и Саймон… Саймон. Впрочем, напарник готовился к смерти. Он взглянул в темноту, когда мы подобрались к логову голодного, метавшегося в приступе бешенства Паука. Раздался шёпот… такой громкий, что можно сойти с ума. Но именно в тот день я понял, что это голос Скульптора. От раздумий меня отвлекли звуки. Будто кто-то полз к сараю, в котором мы засели. Я развернулся, прицелившись в дверь, но было уже поздно, — голос старика дрогнул, он всхлипнул, — этот ублюдок с русыми бакенбардами сказал, что поможет нам уничтожить Паука. Я не знаю, что на меня нашло, но я согласился в тот день. Как только чудище пало замертво, визжа, крича от боли и сплёвывая кислоту, Саймон, хотя мы полностью и не верили ему, следили за движением рук, почти бесшумно вынул гильзы из своей двустволки, бросил их на сено и… и… этот ублюдок убил нас обоих. Победа окрылила – это отличный момент для удара. Удара в спину.
Я вопросительно изогнул бровь, а Джон, печально вздохнув, закрыл лицо руками. Его дрожащий, проседавший голос стало хуже слышно, но я всё понимал.
— Мы оба попали в чистилище, где проклятые души борются за право вернуться. Там есть такие же порталы, только они – уже след нашего мира в ужасном измерении смерти, где мы убиваем друг друга для развлечения дьявола. Я обязан был это сделать… не мог… просто не мог, ведь у меня было наследие – дочь. Впрочем, оправдываться бессмысленно. Я сделал это. Закрыл глаза и размозжил голову топором тому, кто был бы готов умереть за меня… его голова превратилась в месиво из плоти и крови… я рад, что не увидел его глаз в последний момент. И вот… теперь я здесь. Саймон нашел меня почти сразу после перерождения. Я просто не мог бросить Охоту. Мой друг умер, чтобы я продолжал наше общее дело. А этот ужасный человек подделал бумаги и… отдал меня Джонсу, как одержимого духами.
«Ещё один человек, который говорит правду,» — сказал Саймон суперинтенданту, держа меня под руки. Впрочем, не я первый, не я последний. Порой кажется, что охота будет длиться вечно.Я тогда на миг отвёл взгляд и заметил, как звёзды, деля ночное небо подобно французским феодалам, сверлят землю своими холодными взглядами, а над ними возвышается королева-Луна, которая на самом деле гораздо меньше своих «подданных». Тут же из-за стены раздался жуткий, яростный вой, сменившийся протяжным криком. Меня подёрнуло, видимо, Джон это заметил, и мрачно усмехнулся. Возможно, он подумал, что из меня слишком пугливый охотник?
— Это Фанни Камба, — вздохнул старик и оторвал от своей рубахи кусочек ткани, висевший на паре ниток.
— Фанни Каплан?
— Камба. Испытывает приступы неконтролируемого гнева по ночам… не обращай внимания. Здесь просто очень весело.
— Послушай, — я, сам того не заметив, будто отключил уши, — что ты можешь сказать о Финче? Джонс сказал…
— Он явно амбициознее, чем его руководитель. И планы этого человека правильнее… возможно, он даже займёт место директора ассоциации охотников. Именно Финч отправил нас на смерть, и тебя отправит. Каждый получит свой контракт. Будь осторожен. В этом мире всё хочет тебя убить.
О, грешник, ты купался в крови?
О, грешник, ты купался в крови?
Искушение манит –
Ведёт в никуда.
Нужен нож, сапоги и ружьё.
Настал час суда…— Лучше умереть сразу в Аду, чтобы подготовиться, — в тот же момент я встал, задумавшись, и собрался идти, — прощайте, мистер Хантер, и спасибо. Вы тоже будьте осторожны.
Я схватился за ручку двери, но тут же кто-то начал толкать её в мою сторону. Кое-как отпрыгнув, увидел стоящего передо мной старика с широкими зелёными глазами, в чёрном плаще и сапогах. На плече пришедшего был Sparks.
— Кристофер Пелелла, — мужчина поклонился, — мы вынуждены забрать вашего пациента.
Старик дал мне в руки какую-то бумагу, указав в нижний левый угол, где красовались подписи местного шерифа Уэйна Хардина и доктора Хаффа Джонса.
Я прочитал начало: о том, что Хейворд признаётся психически здоровым, и все злодеяния совершал при ясном рассудке.Он явно был невыгоден ассоциации. Хантер, такой верный своему делу и высокому чувству дружбы человек, точно не вернётся домой, к дочери. Нужно будет поговорить с Хаффом…
Я взялся за револьвер, всё также висевший на моём поясе, но Кристофер уже скользнул к койке, извиваясь, как червь, и скрутил Джону руки. Мы в последний раз переглянулись. Я запомнил те печальные глаза… он умрёт сегодня вечером. Эти слова Джон написал сто раз на серых стенах своей палаты.
— Будьте осторожны, — прошептал я, и старый охотник кивнул, улыбнувшись. Нужен нож, сапоги и ружьё. Настал час суда…
3/5
Я не спал всю прошлую ночь в раздумьях о том, что мне рассказал Хантер. На нашу землю попала настоящая частичка Ада, которую нельзя победить. И это ужаснее всего осознавать — сколько бы ты ни боролся, ни убивал — они не падут.
Неужели те несчастные, которые отдают жизни на болотах, этого не знают? Или.. или… да! Я знаю зачем эти ублюдки забрали Джона! Старик слишком много знал. А Хаффу нужны лишь деньги, вдвое больше прибыли . Я уверен, для доктора нет такого преступления, которое бы могло остановить его. Люди убивают друг друга – это порочный круг. Я сделаю всё, что смогу. Настанет новая эпоха.
Утро было тихое. Мне дали кабинет на первом этаже с ужасно скрипучей кроватью. Мне порой казалось, что рано или поздно пружины лопнут, разломаются и пробьют мой живот. Но этого не произошло. В комнате также была тумбочка с выдвижными ящиками, куда я сложил свои немногочисленные вещи. Самым странным оказалось то, что утром весь пол был залит жутко вонявшим керосином, будто кто-то хотел сжечь меня дотла вместе со всей этой больницей.
Слава богу, ночью никто не кричал и не смеялся. Хотя, возможно, я просто этого не слышал. Впрочем, когда я вышел из комнаты, стоны больных также словно отталкивались от моих ушей, ибо у меня была цель. Остальное – тлен. Я должен знать правду.
Снова тот самый коридор, красный ковёр и дверь… я постучал костяшкой указательного пальца.
— Войдите, — и я вошёл. В последний миг на мой разум горой навалились все безумные эти звуки, но стоило мне закрыть дверь – всё вновь стихло. Кабинет доктора Джонса не был пуст. На столе стояла лишь печатная машинка со вставленным в неё листом бумаги. Я только тогда понял, что посторонних звуков в кабинете Джонса просто не слышно…
— Боитесь их? — оглядел светло-серые стены подобные пеплу, перевёл глаза на пол и, проскользив ими по ножкам стола, заметил спрятанный там мешок.
— Это глупый вопрос. Думаешь, я стал бы заниматься тем, чего боюсь? Страх обычно не даёт здраво мыслить. Порой именно он становится основанием для попадания сюда, а потом в Ад. Зачем ты пришёл?
— Что будет с Джоном Хейвордом? — я положил руку на спинку покрытого странными символами стула, стоявшего напротив Хаффа.
— Его срок прийдёт рано или поздно, — Джонс указал на стул. — И ты садись, а то в ногах правды нет.
— Как будто в твоих словах она есть, — я опустил глаза на пальцы доктора, переставшие стучать по клавишам на печатной машинке. Предплечья Хаффа были испещрены татуировками в виде множества смотрящих во все стороны глаз и ушей, слышавших всё. Филипп тогда усмехнулся, коснувшись своей нерасчёсанной бороды, тянувшейся до шеи.
«Интересно: значит ли она для него что-то?» — подумал тогда я, откинувшись на изрисованную спинку стула.
— Она как символ того, что я полностью погружён в свою работу, — Джонс будто прочитал мои мысли, — нет времени побриться или даже расчесать. Зато есть на нечто другое, — Хафф кинул взгляд под стол. Я вспомнил о лежащем там мешке от которого начала исходить странная вонь.
— Шериф Хардин тоже на вашей стороне? — поинтересовался я.
— Да. Так что у вас не получится меня наказать, — доктор вздохнул и протянул согнувшийся вдвое палец к печатной машинке, но тут же одёрнул. — На самом деле у вас такой слабый характер… мне рассказали, что вы ведёте дневник.
— Я хочу увековечить себя.
— Делать это нужно не бессмысленной писаниной, а настоящими добрыми делами, мой друг.
— И вы говорите это мне?! — я ударил по столу. — Человек, который…
— Хотя, таким, как вы полезно записывать всё происходящее; быть слабыми, — Джонс усмехнулся, — ибо чем больше людей сможет узнать об Охоте, тем… впрочем… Я буду с нетерпением ждать вашего возвращения.
Хафф вдохнул запах гнили, врезавшийся в мой нос, вытащил из кармана трубку, заправив туда табак. Мелькнула яркая искра, комнату наполнили первые дымные кольца.
— Отправляйтесь к Финчу, — Джонс поднял взгляд, тут же моргнул и ударил кулаком по столу. — Вон! Сию же секунду вон!
Я беспрекословно встал и исполнил его приказ – покинул кабинет, запустив в него сумасшедшие крики. Там, на пороге стояла странная женщина в чёрном, чьё лицо было покрыто шрамами, а черные глаза, проходя сквозь меня, устремлялись вдаль, а слегка позади – две девушки с оружием. Одна крепко держала двумя руками кувалду, о чём-то думала, опустив взгляд, а вторая, ползая по стенам глазами, крутила окровавленный арбалетный болт. Проводив меня взглядами, они по одному вошли в кабинет Джонса. Сейчас он снова будет дёргать за ниточки. И струнки их душ окажутся пришиты к пальцам этого ужасного человека.
Я быстро отвернулся и снова пошёл наверх по скрипучим ступеням.
Финч ждал меня в своём просторном кабинете. Я открыл дверь, не постучавшись. На стене, у которой прохаживался доктор, трясший головой, висело несколько карт. На одной часть местности, подписанная как «Байоу», была условно поделена на пронумерованные районы. Вторая стена была увешана фотографиями, на которых оказались запечатлены люди с замазанными чёрной густой краской лицами. Я перевёл взгляд на стол, где валялись исписанные листы желтоватой бумаги. Там крупным почерком были подписаны даты. Видимо, Элвуд тоже вёл свой дневник.
— Помнишь, я сказал, что я – больше чем просто доктор? — спросил вдруг Финч, не поздоровавшись. — Да… потому что именно я отправляю их всех на смерть.
— Но вы ведь просто прислуживаете Хаффу, — ещё раз оглядел карты, — выполняете свою работу.
— Да, ты прав. Только вот я начинаю замечать в себе безразличие к тому факту, что большая часть из них не возвращается с болот. Говорят, Хейворд познакомил тебя с самым важным… охотники приходят и уходят; уходят навсегда. Люди без семьи, крова просто хотят денег, а получают неуютный гроб. Хотя, некоторые выживают, и как ты думаешь: на что они тратят свои деньги?
Я промолчал, поняв, что любой из вариантов, пронёсшихся у меня в голове, будет неправильным.
— Алкоголь, табак и то, о чём я даже говорить не хочу. Эти люди, — доктор указал рукой на нескольких человек на фотографиях, чьи лица не были замазаны, — пытаются утолить свою боль. Боль утраты, — Финч всхлипнул и, заложив руки за спину, бросил взгляд на фотографию симпатичной русоволосой девушки с голубыми глазами, стоявшей на тумбе у кровати с высокими дубовыми ножками. — Впрочем, я не должен был рассказывать тебе всё, но… ты ведь уже знаешь, что вся борьба пока тщетна, верно? Мы так и не подошли ни на шаг к миру Скульптора.
— Мне сказали, что вы дадите инструкции.
— Точно, — Элвуд наконец подошёл к карте и вытащил одну руку из-за спины, — охотничьи угодья находятся в болотах, ты это знаешь. И твари там обитают соответствующие. Всю местность мы поделили на три района по шестнадцать секторов в каждом, — доктор вздохнул, проведя пальцем по белому вороту халата, — ты отправишься в дельту реки Лоусон, сектор 5: гарнизон, который стоит там ещё со времён Гражданской Войны… Опасное место. Будь осторожен.
Финч вынул из кармана свёрнутую вчетверо карту и протянул мне, держа её двумя пальцами. Бумага зашелестела в моих руках, а развернув лист, я увидел незнакомые места: Форт Кармик, железнодорожная станция, взявшая имя у реки Лоусон, пристань некоего Годарда.
— Доктор, — я вдруг сделал шаг вперёд, — что вы можете сказать о суперинтенданте?
— Он, — Элвуд окинул меня взглядом и, откинув полы халата, положил руку на бедро, — прекрасный человек. Понимаете, его цель — спасти каждого из нас. Он ищет способ днями и ночами, чтобы рано или поздно зло не дошло до него, его семьи и всех нас. В конце концов, у Хаффа четверо детей. И он предоставляет им защиту от нажитых непосильным трудом врагов. Старший сын Джонса вообще настоящий охотник, как его отец, — доктор ещё раз оглядел меня. — А зачем вы спрашиваете? Собираетесь сдать меня? А, точно. Ваши глаза… он уходит в восемь вечера.
— Нет, — протянул я, — собираюсь идти на болота.
— Да, к слову, — Финч подошёл к противоположной стене и указал мне на мутную фотографию, где я едва различил пустой глаз и голову свиньи, — твоей целью станет Мясник измученный и яростный. В нём бьётся пламя жизни. Жизни, которой там не должно быть. Это можно сказать про всех них… уничтожь столько демонов, сколько сможешь. Ты идёшь на непростую охоту. А сейчас отправляйся на задний двор. Скажи, что ты — охотник.
— И что меня там ждёт? — я вздохнул. Вряд ли смогу вернуться с охоты и сделать то, что задумал. Но я должен! Должен! Нужно будет поговорить с Финчем. Я начну новую эпоху…
— Ритуал инициации, — Элвуд выхватил из кобуры револьвер с длинным дулом – Caldwell Conversion. — Главное, не передумай. Я скажу сразу: это будет неприятно. Ступай же, охотник.
— У меня есть последний вопрос, — я захотел понять: можно ли доверять этому человеку, — как вы лечите их?
— Своим странным методом, — Финч, усмехнувшись, открыл выдвижной ящик в столе и достал оттуда шкатулку, на крышке который был изображён глаз, а по бокам – два уха. Я сразу же узнал татуировки Джонса. Доктор, тем временем, подошёл ко мне и движением пальца распахнул шкатулку. Там было пусто и темно… но в тот же момент внутри меня что-то ёкнуло, загорелось.
— Да – она пуста, — Элвуд заглянул прямо мне в глаза, — но когда ты смотришь в темноту… mouch yo nan tèt ou kòmanse pou avanse pou pi. Иди.
Я также исполнил его приказ – вышел в коридор. Я этого даже не замечал, но в кабинете Финча крики сумасшедших, внезапно разбушевавшихся, были слышны. Они орали, царапали двери и стены, дрались друг с другом. За моей спиной послышались шаги, я на миг остановился.
— Сэр, я с отчётом, — начал кто-то, тяжело дыша, — медсестра Брейдр сообщила мне сегодня утром, что Уильям начал спокойно говорить. По её словам, даже без запинок, представляете?! Возможно, это шаг к выздоровлению?
— А что с язвами и гнойными спайками? — усмехнулся Финч. — Мой дорогой ЛеМоннье, не будьте таким оптимистом, я вас прошу.
— Но разве его восстанавливающиеся интеллектуальные способности не дают надежду?! Я даже назначил собеседование с доктором Хаффом на следующую неделю.
Меня вдруг посетила мысль, что этот ЛеМоннье не знает правды. Будто её скрывают от него на виду у всех. Видимо, Хафф ещё и решает, кому знать обо всём происходящем, а кому нет…
Я обернулся на Финча. Мы встретились глазами, и там, в его зрачке… я… увидел понимание того, что я хочу сделать; того, что скоро настанет новая эпоха. Элвуд будто прочитал мои мысли, скользнул взглядом по халату ЛеМоннье, стоявшего ко мне спиной, и кивнул. Доктор, на чьём затылке с русыми волосами задержался мой взгляд, действительно не знал всей правды…
Я спустился к заднему двору и постучал в дверь, отпиравшуюся только снаружи. Окон на задний двор не выходило, и только сквозь стекло я видел могилы, и бегающих по кустам новобранцев, режущих и рубящих кого-то. Мне открыл пухлый человек в чёрном плаще, скрывавшем живот. Он осмотрел меня своими бегающими голубыми глазами и вопросительно поднял бровь.
— Охотник.
— Понятно, — мужчина заливался слюнями на каждом слове. Он показал мне очерченный носком сапога круг на земле, внутри которого были странные символы: «Иди по краю».
Человек дал мне шприц со странной жидкостью внутри. Я понял, что должен сделать, когда вошёл в круг. Повсюду были вырыты ямы со сложенными внутрь разорванными телами, могильные кресты. Я шёл, ускоряясь с каждым шагом, и чувствовал, как во мне будто начинает биться нечто новое. Там, в душе, мелькала искра. Скоро я снова стану охотником. Настоящим охотником.
— Вколи это в вену, — от раздумий меня отвлёк этот человек, смотревший за мной всё это время. Я пошатнулся, заступил одной ногой за черту, но тут же игла шприца вошла в вену. Сердце в груди забилось сильнее, будто хотело выскочить. Я надавил на поршень… та искра, что мелькала внутри, стала настоящим костром. Дыхание перехватило, дар речи отнялся. Я думал, что упаду на землю, когда ноги начали подкашиваться.
— Закрой глаза, — сказал мужчина, с холодной, натянутой улыбкой наблюдавший за мной. Я выполнил указание… и увидел внутри расплывающуюся кровь, монстров, о которых говорил Хейворд. Они шли сквозь зелёный туман, ведомые голодом. Всё, что им нужно – это наша плоть. В ушах зазвенело, со всех сторон начали раздаваться крики, земля затряслась, а потом… всё стихло. Мимо меня стал пролетать пепел и синие, ещё тёплые искры. От неба и до земли сквозь темноту протянулись белые артерии жизни. Жизни, которой не должно быть. Я в ту же секунду открыл глаза.
— Вот теперь ты точно охотник, — человек всё также улыбался, по его подбородкц потекла слюна. Я посмотрел вдаль, не выдержав. Там стоял амбар, вероятно, это склад оружия. Теперь ясно почему дверь открывается снаружи…
— Как мне вас называть? — я перевёл взгляд на мужчину, взявшего с земли изящной формы винтовку.
— Хаффингтон, — он нахмурился, залился слюнями, и указал мне на кусты, в которых копошились новобранцы. — Там будет твоя первая жертва. Мы стараемся избежать проявления «человечности» на охоте. Это нужно, чтобы не возникло вопроса первого убийства.
— Человечность – это жестокость, — ответил я, выхватив у мужчины оружие, — тем более мне уже доводилось убивать людей.
— Людей? — помимо слюней, Хаффингтон залился смехом. — Приглядись! Кстати, это русский образец. Не заедает.
Я перехватил винтовку двумя руками и прицелился. Там к деревянному столбу был привязан очень странный человек. Я тут же задался вопросом: «а называлось ли оно им?», но тут же заметил клетку на его голове. Существо орало, тряслось, пытаясь вырываться, а выпущенные наружу кишки и внутренние органы всё бились о его исцарапанные бока. На его плечах, руках и груди было множество гнойных спаек и позеленевших волдырей.
Я прицелился, но Хаффингтон тут же схватился за ствол винтовки и опустил его.
— Бей его штыком. Нужно, чтобы кровь попала на твоё лицо, — он снова залился слюнями, но тут же к нам подошёл другой охотник. Он волочил по грязи тело с надломленной, неестественно вывернутой шеей.
— Этот ублюдок сказал, что я бью плохо ему… я… эх, — парень говорил очень странно, скаля зубы, шипя, — хорон… копайте ему… закопайте.
— Чем меньше голодных ртов, тем лучше, — Хаффингтон вынул из кармана плаща нож и резким движением вонзил его прямо в грудь охотнику. Тот вздрогнул, предсмертный хрип кое-как добрался до его горла, а потом отовсюду потекла кровь. Парень всё хрипел, пытаясь закрыть дыру в груди, но тщетность его действий была понятна и ежу. Он опускался на колени, захлёбываясь собственной кровью, пока наконец не начал блевать багряной жидкостью. Хаффингтон ударил парня в бедро, и тот упал лицом в лужу собственной крови, перестав хрипеть.
— Иди, — мужчина кивнул на орущего монстра, и я побежал, подняв оружие над головой. Перепрыгивая кусты, чьи тела и могильные камни, я приближался к цели. Вот монстр посмотрел на меня своими загноёнными, впавшими глазами, задрожал, что-то рыкнул, а я вонзил клинок в его голову. Штык обагрился кровью, пара капель попала на мои губы, а мозги и куски гнилой плоти застряли между прутьями клетки. Рядом со мной другие новобранцы долбили чудовищ прикладами, отрезали им пальцы один за одним, а я только обернулся на Хаффингтона, рядом с которым стояло ещё несколько охотников. Он кивнул.
— Я убил его.
— Отличный удар, — мужчина холодно вздохнул, — ты можешь идти на бой с другими, охотник. Запомни: закрыв глаза, увидишь тьму яснее. И, — он облизнул губы, — твой халат весь в крови.
Я кивнул ему и помчался обратно. Во мне и правда забилось нечто новое, тёмное.
Мы бегали по двору, дрались, прятались, ползали и убивали монстров. Я сломал одному пареньку нос прикладом, ещё одному пробил ладонь штыком. Будет бегать с пистолетами…
Я не заметил как наступил вечер и шёл по коридору, как ни в чем не бывало. Интересно, они бросят двух бедолаг, убитых сегодня, в братскую могилу? Или Хафф использует их? Наверное, он не видит ничего преступного в том, чтобы глумиться над трупами.
Я шёл в раздумьях пока не натолкнулся на одного из врачей. Он отскочил от меня, но не отводил голубых глаз. Из-под медицинского колпака выглядывала прядь русых волос.
— ЛеМоннье? — я взял его за плечи. — Который час?
— Да, — доктор вопросительно изогнул бровь. — Восемь вечера.
— Какой ваш кабинет?
— Тридцать девятый, а что происходит? — ЛеМоннье развёл руками. — Вы весь в крови.
— Ждите меня через час, — я отодвинул его и пошёл дальше по коридору. Половицы начали протяжно скрипеть, они мешали думать, но одно мой ум знал точно – все достойны правды. Я шёл в кабинет доктора Джонса.
Одиночество за все эти годы изрядно потрепало меня. Но если и умирать, то рядом с другом, как Джон Хейворд. У меня раньше никогда не было такого друга, и, возможно, ЛеМоннье сможет им стать. Я подарю ему правду, а он мне свою жизнь. Это высшее чувство, которое зачастую даже сильнее любви, строится на взаимности. Тем временем, я достиг обиталища Филиппа.
Он глупый… я так и думал: дверь незаперта. Шёл на цыпочках, стараясь ничего не задеть. Я оглядел шкафы, пистолет с прикладом, висевший на стене и обернулся. Там, сквозь окно, за мной наблюдала Луна. Но она ничего не скажет Хаффу. Я подмигнул ей и открыл выдвижной ящик в столе… а то, что было там… и этот идиот ещё называл меня слабохарактерным? Дневник в кожаном переплёте, вероятно, мог рассказать всё, но он не для меня… рядом лежал лист желтоватой бумаги – то самое письмо, над которым Джонс работал сегодня утром. Я заложил его в дневник, медленно, аккуратно, чтобы меня не могли услышать, закрыл ящик… и тут же из коридора донёсся женский голос.
— Доктор Хафф опять забыл закрыть дверь в свой кабинет! — я присел, спрятавшись под столом, где раньше лежало тело. Дыхание перехватило, раздались шаги. Я поднял взгляд и увидел, что глаз со спинки стула смотрел прямо на меня; в меня. Да и пусть! Пусть Хафф обо всём узнает! Будет человек, который узнает всю правду об этом ужасном…
— Его проблемы, Брейдр! — я услышал крик Финча, перешедший в шёпот. — Он же делает всё это ради себя. Борется только ради себя. Заставляет меня отправлять таких, как твой муж, на смерть ради себя, ищет способ победить Скульптора, договаривается о поставках оружия, старается докопаться до правды – для себя. Ты же понимаешь!
— Да, понимаю. Поэтому я и здесь. Чтобы не дать ему ничего сделать не только ради себя, но в принципе. Это будет новая эпоха, доктор.
Они пошли прочь, я снова услышал шаги. Можно было покидать укрытие. Я тихо задвинул стул, слегка приподняв его и, обогнув стол, вышел в коридор. Оставалось закрыть дверь, но как только повернулся, я увидел лицо Монро с застывшей на нём улыбкой. Он причмокнул, помотав головой, кивнул и отошёл от решётки…
Через десять минут я был в кабинете номер тридцать девять.
— И что всё это значит?! — кричал ЛеМоннье, размахивая руками. — Кто такая Ханна Кинни?
— Я не знаю, мой друг. Это правда для вас, — снова взял его за плечи. Я посмотрел в его голубые глаза.
— Порой лучше оставаться в неведении, — он вздрогнул, — теперь мне понятно, что Солтер такой не из-за антисанитарной среды… господи!
— Да, — я похлопал его по спине, — закрыв глаза, увидишь тьму яснее.
Я встал с койки доктора и, вздохнув, вышел. Остановился лишь переступив порог, ещё раз посмотрел на ЛеМоннье и протянул ему руку. Тот уставился на неё, но не пожал, а просто опустил взгляд.
— Вы видите, что мы вступили в бой со злом, но делаете всё, чтобы этого не замечать?! — я вдруг всё понял и пошёл прочь. Этот человек не станет свидетелем начала новой эпохи; не станет охотником. Все мы умрём в одиночестве…
Прийдя в свою комнату, я закрыл глаза, чтобы увидеть тьму яснее. И это сработало. Мимо меня вновь поплыл пепел, артерии и… яркие, искрящиеся синие огоньки. Где-то там далеко их скопление – подёрнутый прахом разлом звал меня. Мне вдруг стало интересно, жив ли Джон…
Да начнётся Охота! Охота за истиной!
4/5
Спал как убитый. Но сегодня было очень странное утро. Я не мог понять почему был таким возбужденным вчера… ведь сегодня меня, скорее всего, не станет. Каким бы прекрасным охотником я ни был – всегда найдётся тот, кто лучше; тот, кто убьёт меня быстрее, чем я его. Да! Именно с таким настроем нужно отправляться на Охоту. Мы все – грешники. Мы все умираем, чтобы не пришлось другим.
Я осмотрел комнату, понимая, что быть может делаю это в последний раз, и, возможно, не вернусь сюда. Хотелось молиться тем, к кому я раньше никогда не обращался, чтобы я просто всё проспал, опоздал… мне показалось это странным. Ужасное, колющееся где-то в подсознании чувство страха. Впрочем, делать было нечего…
Я встал с койки уже одетый, взял с полки тот самый Pax, которым я хотел выстрелить в спину Саймону… Но в тот же момент дверь распахнулась.— Доброе утро, мистер -, — в помещение вошёл Финч, а за ним, оглядываясь, порог переступила девушка в белом халате, накручивавшая на палец прядь чёрных волос.
— Что-то случилось? — я сел на стул, стоявший около письменного стола, и указал своим гостям на койку. Они устроились на ней, и только тогда я увидел третьего – ЛеМоннье.
— Да, — Финч вздохнул, — нам известно, что вчера ночью вы посещали кабинет Хаффа Джонса, но это неважно. Ведь вы, возможно, слышали наш разговор с мисс Брейдр…
— Верно, — перевёл взгляд на ЛеМоннье, — и я на вашей стороне.
— Отлично, — они с медсестрой переглянулись, и Элвуд положил руку себе на бедро, — тогда мы дадим вам первое задание. Хотя, нет… сначала клятва.
Финч кивнул и, встав с койки, ко мне с ножом в руках подошёл ЛеМоннье. Он взял мою ладонь и, сглотнув, приставил к ней лезвие.
— То, о чём мы вчера…
— Я понял, — доктор поднял взгляд на стену, а потом снова… его глаза отражаются в моих. — Готов ли ты бороться со злом до конца своих дней?
— Готов.
— Будешь ли ты готов убивать людей? Будешь ли ты готов, если прийдется вскрыть горло ребёнку, а потом сжечь его тело?
Я почувствовал, как что-то внутри меня ёкнуло, но всё же сказал: «Готов».
— Будешь ли ты готов, — он вздохнул, — изнасиловать чью-нибудь жену, а потом размозжить ей голову, если прийдется?
Я задышал чаще, чувствовал, как пальцы невольно начинают трястись, но сказал: «Готов».
— Будешь ли ты готов, если прийдется поджечь дом многодетной семьи, и все они задохнутся в угарном газе? Будешь ли ты готов пойти на всё ради спасения; ради победы?!
— Да. Буду готов, — Финч с усмешкой посмотрел на мои трясущиеся руки, они с Брейдр ещё раз переглянулись. Я даже не почувствовал холодного прикосновения ножа к моей ладони. Но вот уже тёплая кровь текла по ней, капли падали, разбиваясь об пол. ЛеМоннье отошёл.
— Зажми порез, но не бинтуй. Это ваш символ, — Элвуд огляделся. — Я готов дать тебе первое задание. Ибо чтобы начать настоящую борьбу со злом, охоту – нам нужно начать и новую эпоху. К чёрту Хаффа. Ты ведь всё понимаешь… и так, на окраине твоего пятого сектора есть немного кустов и пушка, стоящая у воды. Ты сразу её найдёшь… там в кустах будет стоять повозка, а в ней – оружие и снаряжение. Мы верим в тебя, не подведи, — Финч снова положил руку на бедро, — твоя цель отныне не Мясник, а тот, кто должен лежать в восьмом кругу.
— Саймон?
— Да, — доктор улыбнулся, поняв, что мне не придётся объяснять кто это. — Его подвезут на шестнадцатый сектор. Будь осторожен. У него двустволка… а ты у нас один. И ещё раз прошу: не подведи нас. Это единственный шанс.
— Где остальные?
— Уже в пути. Но ты не опоздал. Брейдр, — доктор встал, и спутники последовали его примеру, — проводи нашего охотника.
Через минуту мы уже были на первом этаже, шли по тому же красному ковру к двери. Двери в Ад. И вот, когда оставалось совсем немного, медсестра остановилась.
— За мной, — она постучала в какую-то дверь и тут же распахнула её. В тёмном помещении стоял круглый стол, а за ним сидело четыре человека – нахмурившийся Хаффингтон, женщина в чёрном и двое близняшек. У одной в руках была кувалда, у другой – острый нож, обагрённый чьей-то кровью.
— Они с нами? — хотел было спросить я, но медсестра зажала мне рот.
— Мне говорили, что ты занимаешься переписью охотников, отправляющихся на болота.
— О, нет, — Хаффингтон покачал головой, — понимаешь, на них всем плевать. На их имена… все умирают… всех забудут рано или поздно. Тем более, доктор Джонс говорит экономить бумагу. Нет смысла тратить её на мёртвых, согласись.
— Возможно, — Брейдр схватила меня за руку и вытащила из комнаты. Я успел кинуть взгляд на женщину. Она поигрывала своим зазубренным клинком, изредка посматривая на Хаффингтона. Я уверен – его тоже вскоре все забудут. Ещё меня поразил факт того, что ЛеМоннье рассказал обо всём Финчу… или… нужно будет с ним поговорить. Если доктор, конечно, останется в живых, и если Хафф не начнёт дёргать за ниточки.
— А откуда вы взяли оружие? — мы наконец вышли на улицу. Стоял туман. Трава, деревья в саду будто почернели, обратились пеплом. Где-то поодаль виднелись два нечётких силуэта, плывших сквозь туман вдоль потерявшего свои очертания решётчатого забора. Я обернулся и увидел всё те же тени, застывшие у окон. Они сверлили нас глазами, и только в одной палате не было никого и ничего, кроме слов: «Я умру сегодня вечером». Наверное, Джон Хейворд Хантер уже мёртв; уже забыт.
— У Финча есть связи: некто Вилли Небраска – твой личный поставщик.
— Скажите, вы действительно мне верите?
— Если бы мы тебе верили, здесь не было бы меня, — она улыбнулась, обнажив ряды прямых, острых и белых, словно чистый снег, зубов. Я тогда снова почувствовал искру внутри и закрыл глаза, но продолжил идти. Капли крови с моей руки падали на дорогу, разбивались. Это отдавалось в моих ушах; в моём разуме. Я не заметил как мы вышли за забор и… в тот момент по изменившейся дороге, на обочине которой появилось очень много мусора и хлама, проезжала повозка.
— Птичник вернулся! — закричала Брейдр, и эти слова будто пробудили меня ото сна. Я поднял глаза на Ависа Уиндэма, правившего лошадями.
Медсестра сказала ему отвезти меня на болота и дала мешочек со звенящими монетами.
— Можно будет сделать из них боеприпасы, — шепнул сам себе старьёвщик, а после поднял взгляд. — Какого они диаметра?
— Бог знает, — Брейдр взглянула на небо и, кивнув мне, пошла прочь. — Будьте осторожны, мистер -!
На этот раз старьёвщик ехал не один. Рядом со мной в повозке сидел его тридцатилетний сын – тоже Авис. Они оба странно посмотрели на меня, когда Брейдр сказала про болота.
— Скажите, а вы когда-нибудь были на Охоте? — спросил я их, и в ту же секунду у Ависа старшего начал дёргаться глаз.
— Я давненько там не бывал, но, — старьёвщик сглотнул и перевёл взгляд на свою левую ногу, вместо которой был протез, — это ужасно. Мы уходили втроём, а вернулся я один. Впрочем, я дам вам совет: будьте всегда готовы умереть. Держите в голове, что каждая следующая секунда может стать последней. И речь не только о монстрах… мы, охотники, ужасные люди. Когда ставки высоки, мы не гнушаемся стрелять, рубить и взрывать. Каким бы умелым охотником на монстров вы ни были – людей переиграть непросто, ибо каждый — грешник. Они все, нет, мы все знаем, что попадём в Ад. Значит, можно грешить сколько угодно. Вы ещё и идёте один?
— Да, — я в недоумении окинул взглядом младшего Уиндэма, молча начавшего чесать в затылке.
— А я раньше отводил людей на болота.
— Отправлял их на смерть? — старьёвщик усмехнулся. — Теперь я понимаю…
— Я думаю, любой, кто по своей воле отправляется туда, на самом деле желает смерти. Всех нас там ждет смерть. Каждого из нас. Я считаю, что показать желающим путь к нему — это все равно, что продать пистолет. В этом нет ничего дурного. Это совершенно законно. Это же не я нажимаю на спусковой крючок. Тоже самое и с Финчем, например. Он не делает зла.
— Ну, это как сказать, — я рассмеялся, даже не заметив, как из разговора плавно вышел Авис Уиндэм старший. Он наклонился к клетке, которая всё также стояла на дне повозки, и принялся что-то говорить своим воронам. Младший Уиндэм, вздохнув, заглянул мне в глаза и скрестил руки на груди. Он смотрел на отца с гордостью и любовью, но выглядел так, будто ни разу не удостаивался ласки от своего родителя. Впалые щёки юноши были покрыты множественными ожогами, порезами и странными ранками… будто его клевали. Где-то вдалеке раздался выстрел, потом второй, третий… и я перестал считать. В конце концов, это вряд ли мне пригодится. Я иду на смерть.
Мы проехали ещё немного, и моему взору предстал лес. Кроны деревьев и ветви смыкались на небе, спутывались, натягивались, ломались и со свистом падали вниз. Деревья стояли так близко друг к другу, что, казалось, выгляни из-за облаков Солнце, его лучи не смогут пробиться сквозь них. Но лес будто источал свой собственный свет, который гораздо ярче нашего, привычного, человеческого. Где-то вдалеке журчала река, хлюпало болото, нечто постоянно билось о воду, послышался свист и чей-то унылый, пробивший мою душу насквозь, вой сменился таким же печальным визгом и хрипами. Я в тот же момент закрыл глаза, но не увидел ничего. Лишь вокруг меня как в листопад, кружился пепел. Тут мимо меня проплыли тянущиеся вдаль белые нити.
— Тьма ждёт, чтобы занять своё место, — усмехнулся младший Уиндэм, глядя на меня. — Вы тоже видите это? Останки падают на землю… уже холодные… мёртвые.
Я открыл глаза и резко вдохнул побольше воздуха, по моей спине пробежали мурашки. Даже когда звезда где-то за горизонтом, он слишком яркий. Нужно ходить на охоту ночью.
— Вы можете моргать и блокировать свет, — юноша всё также смотрел на меня. А я последовал его совету. Стало лучше. Когда моргаешь, ты будто где-то между жизнью и смертью; тьмой и светом; охотником и добычей. Мы все находимся в этом состоянии каждую нашу минуту. В конце концов видение, стягиваясь и сжимаясь, покинуло мой разум; мою душу. Пришёл свет.
Я ещё раз моргнул и увидел, как по полю перед лесом бегала собака и бросалась на один из кустов, негромко завывая и лая. Где-то вдалеке раздался ещё один визг, смешавшийся с неистовым свистом ветра. Собака всё выла, нарезая круги, скаля зубы.
— Достань оружие, — сын старьёвщика широко улыбнулся, когда я вынул из кобуры Pax, — видишь, на что бросается это существо? Стреляй.
Я, не понимая, что происходит, обернулся на юношу, а тот улыбнулся ещё шире: «Ты ведь не хочешь умереть?». Вдруг всё стало понятно, когда мой взгляд приковало пламя в глазах пса; настоящее адское пламя. Я заметил, как куст начинает кровоточить, двигаться и стонать. Это был охотник.
Гончая, разогнавшись, свалила его на землю и сделала дело за меня. Она перегрызла бедняге глотку и, царапая его грудь, вцепилась зубами в виски. Существо наслаждалось пиршеством, по его рту растёкся глаз мертвеца. Я поднял пистолет, сглотнув. Рука тряслась, ствол водило, палец, задачей которого было нажать на спусковой крючок, вмиг обмяк, отказался подчиняться моим приказам. Но… но перехватив ствол, я всё-таки это сделал! Пуля, свистя, вонзилась прямо в висок гончей. Я видел лишь брызги крови. Ноги существа подкосились, оно упало на убитого им же охотника, ставшего добычей. Ехать нам оставалось недолго, а мне — и жить тоже.
Я распрощался со старьёвщиком и его сыном через четверть часа, они дали мне карту местности, и началась Охота… мои сапоги шаг за шагом опускались в грязь, слышался шелест травы, далёкие выстрелы. Я шёл и регулярно оборачивался — порой казалось, что в ногу со мной идёт кто-то невидимый, следящий. Лучше отгонять эти мысли, а то становится не по себе. Кажется будто сквозь тьму Скульптор смотрит на тебя — уничтожающего его творения.
Выйдя на тропу, я увидел большое белое здание, с железной крышей, скрипящей по каждому дуновению ветра, огороженное забором. Там, чуть ниже, были болота, где что-то хлюпало, брызгалось и пускало пузыри. Я посмотрел на перевёрнутую исцарапанную пушку, лежащую в куче мешков с песком и начал спускаться к берегу. Там стояла и повозка, которой наскоро спилили два колеса, в песке валялись какие-то инструменты. Сквозь тину я увидел ядро, павшее на дно болота, и наконец посмотрел, что они для меня приготовили.
В повозке лежало куча, казалось бы, хлама, который может приглянуться только старьёвщику Авису, но… на самом деле…
Вилли Небраска привёз мне изящный и мощный однозарядный карабин Sparks, а также причудливый, скорострельный полуавтоматический пистолет Bornheim со скелетным прикладом — матчевый вариант. Я оставил оружие на потом и подобрал набор для оказания первой помощи. Инструментов, лекарств и бинтов в нём хватило бы на троих. Сложив сумку с медикаментами в самый широкий карман, я взял в руки нож… отличный вариант. Я разместил холодный клинок у груди; у сердца. Дальше шёл кастет. Тоже мог пригодиться… как и сигнальный пистолет. Динамитную шашку и бутылку с зажигательной смесью я сложил во внутренний карман. Последним были шприцы с кровью… такие же как там! Я оглядел содержимое за стеклом, улыбаясь, и спрятал свою новую дозу в рукава. Наконец винтовка оказалась в моих руках, пистолет повис за спиной, а коробочки с патронами оказались во внешних карманах брюк.
Я побрёл вверх, уже не оборачиваясь. Лишь взглянул во тьму… я охочусь на демона! Иду по его следу. Здесь, в белом здании был первый пепельный портал — моя улика; моя подсказка. Искры плясали… я чувствовал как хочу проникнуть в его нутро, получить знания, стать охотником… это нельзя забыть. Ноги сами шли, руки сами держали карабин, глаза сами смотрели во тьму. Мимо проплывал пепел…
Открыл глаза, преодолев забор, и тут же раздался многоголосый, непрерывный лай собак. Около здания стоял красный вольер с истощёнными, голодными и полумёртвыми лысыми собаками. Они лаяли, пища, и кидались на прогнувшуюся решётку. Меня дёрнуло, я стал бегать глазами по округе и тут вдруг заметил, что над вольером нависала горящая керосиновая лампа. Подняв винтовку, я наконец включил мозг. Есть средство потише… Повесив Спаркс на другое плечо, я спалил несчастных созданий выстрелом из сигнального пистолета. Они скулили от боли, тонкий слой кожи плавился, остались одни опалённые кости. Никакого лая. Я зарядил в свой аппарат новый осветительный снаряд и закрыл глаза… аномалия, синие искры и пепел совсем близко. Там, за дверью свет иного мира, пробивающийся сквозь тьму. Тьму, которая ждёт, чтобы занять своё место.
Я распахнул скрипучую дверь и увидел отверстие в полу, вокруг которого кружил пепел и те самые синие искры. Тут раздался рёв. Из-за угла на меня вылетел монстр. Он прошёл мимо окна измазанного в керосине, и свет упал на его лицо. Половина черепа отсутствовала, но чудовище всё равно жило. И хотело меня убить. Монстр замахнулся, но я резким движением прибил его руку к серой сучковатой стене. Оставался маленький штрих… оторвав нож от сердца, я вонзил лезвие прямиком в пустую глазницу заражённого, где таилась тьма. Сталь обагрилась кровью, а тело монстра, покрытое грязью и личинками упало на скрипучие половицы. Я посмотрел на подсказку, сел рядом, отложив карабин… мои руки будто пустило в пляс. Они начали крутиться без моего приказа, и тогда всё тело пронзил жар. Казалось, что мой организм затапливает магма, и я вот-вот захлебнусь. До носа донёсся запах гари и серы, а до ушей свист. Я чувствовал, как бьётся моё собственное сердце. Веки сами опустились, и сквозь темноту разлом показал мне видение. Сначала была рыба, много рыбы и воды, после – башня с лестницей, маяк, стойки с оружием кровь… кожа… много изрубленной плоти и увязшие в густом кровавом ручье мертвецы, давно переставшие дышать. Я почувствовал как улика сомкнулась… её пасть будто хотел забрать мою руку, и тело пронизывал жар… адский, яростный. Но мне удалось спастись. Я был рождён, чтобы пережить смерть в глубинах мира Скульптора. Чтобы успокоиться, пришлось моргать. Это было нечто незабываемое. Я поднял карабин и, взглянув на противоположную сторону коридора, увидел там кассовый аппарат. Тогда и жажда денег поглотила меня…
Я пошёл прямо, оглядывая кровати и тумбы солдат, живших здесь когда-то. Здание, в которое я зашёл, вероятно, было казармой. Но теперь тут обитает лишь тьма.
В тот же момент с двух сторон раздались стоны, оглушившие меня, они оттолкнулись от стен эхом, и вернулись в мои уши ещё раз. Я увидел как крепкий мужчина в форме, сидевший у тумбы, поднялся. Он бросился на меня с диким рёвом и такими же глазами, а сзади набросилась женщина в чепчике – такая же сгнившая. Я ударил её об пол, а мужчина сильным ударом сбил с ног меня. Едва успев достать нож, приземлился на непонятно чем измазанную кровать. Я оттолкнул бывшего солдата ногой и, встав, ударил ножом в его голову. На лезвии кроме крови остались куски плоти и мозги. Женщина, лежавшая на полу, не дышала. Они все сгнили… от тел тут же начало смердеть. Сложно было осознавать, что раньше это были люди со своими мыслями и мечтами. Хотя, возможно, мысли остались… тогда это и впрямь похоже на настоящий Ад. Когда понимаешь, что ты — монстр и должен убивать таких, каким был, чтобы утолить свой безумный голод.
Я дошёл до кассового аппарата и, вскрыв его, забрал содержимое. Сто пятьдесят долларов. Примерно столько стоит Sparks, который я взял тогда в руки.
Обернулся на казарму. Печи, двухъярусные кровати, тумбы и стойка с оружием – всё на своём месте. Водил глазами по комнате пока вдруг не увидел странный рисунок. Я бросился к койке, чтобы убедиться, и правда. На клочке бумаги была изображена Адская Гончая. А рядом письмо и фотография женщины… она просила Уолтера вернуться домой. Неподалёку висел конверт с ещё одним листом. Я списываю слово в слово эти ужасные строки.
«Дорогой Уолтер,
Я надеюсь, что эти строки найдут Вас в добром здравии.
Ваше предложение смелое, но ставки высоки.
Я с удовольствием помогу, чем смогу.
Письмо вашей жене может быть легко подделано.
Я организую.»Этот Уолтер бросил свою семью… ради охоты? Ради того, чтобы убивать? Нет! Так нельзя… несмотря на то, что я не могу это сдержать, больше не вернусь. К чёрту Охоту.
Я развернул карту. Скорее всего, те места, которые мне показали, пусты, раз я видел и гарнизон, а тут пусто. Глянул в окно на здание из красных досок, проведя длинную линию. От пристани до гарнизона.
Выйдя из здания к вольеру, вдохнул свежего дневного воздуха. Теперь мне не будет жалко охотников, которые умрут; которых я убью. А где-то там за хлюпающими, хрюкающими болотами и туманом виднелась башня, которую мне показал разлом. Я снова развернул карту.
«Литейный завод» — прочитал подпись и вычеркнул его тоже. Последним я перечеркнул Дубильню. Шестнадцатый сектор. Я найду Саймона. Его уж точно не жаль.
Я пошёл дальше, обойдя красное здание – основное. Мои сапоги снова стучали по вымощенному полу, казалось, кто-то здесь есть. Кто-то, желающий только моей смерти. А я всё шёл… слыша повсюду стоны, лязг цепей и скрежет половиц. Везде ходили монстры. Взглянул на пушки справа от меня и ядра. Не будь они такими старыми, возможно, послужили бы и охотникам. Тут мне пришлось остановиться. Впереди, около массивных амбарных ворот шагало огромное существо, сотрясая землю. В навеки сжатых пальцах монстр держал серп, а вокруг него, копошась в грязи, ползали огромные пиявки. Чудовище начало разворачиваться. Казалось, хватит одного взгляда, чтобы высосать мою душу, но на поверку оказалось, что глядеть ему нечем. Там, где должна быть голова, внутри его плоти также кружили хитиновые мусорщики. Я сделал шаг вперёд, и заметил каменную лестницу, ведущую вниз, к болоту. Всяко лучше встречи с огромным ужасным демоном, способным разрубить тебя на две части лёгким движением кисти. Спустился вниз, к какой-то пожелтевшей каморке с синей дверью и… у стены стоял врач! Врач! Возможно, даже живой и способный вылечить их всех!
Но я ошибался. Стоило приблизиться, в глаза бросились гнойные спайки на затылке доктора. Выхватил нож, оскалив зубы… мой удар был силён. Настолько, что череп монстра разлетелся на костяные ошмётки, как и мозг, и плоть тоже. Чудовище опустилось на землю. Только тогда со спины доктора упала аптечка. Я подошёл к ней… и тогда раздался выстрел из Pax. Пуля вонзилась в каменистую насыпь неподалёку, а я лишь побежал прочь, обратно наверх. Ноги сами несли, спина сама сгибалась в нужный момент, когда кусок свинца летел в мою сторону. Я оказался за стеной из мешков с песком и, выглянув за угол, заметил мужчину в красном пальто и котелке, который сидел под большим мостом, ведущим на тот самый Литейный завод. Его позиция находилась рядом с бывшим когда-то уютным деревянным домом, просевшим и обвалившимся. Я только тогда понял, что можно понять какое оружие держит в руках враг по звуку. Если слышишь пальбу, звуки перестрелки, ты можешь понять кто победил… но нельзя доверять только своим ушам…
Тогда раздались всплески воды, шелест травы… и шаги. Такие же как мои. Вдруг трава зашуршала громче, послышался удар чего-то металлического о дерево. А потом пришёл он. Выстрел, оглушивший всех нас. Заставивший ворон, испуганно каркая, взлетать. Я, зажав уши, выглянул из своего укрытия. Тело охотника, стрелявшего в меня, повисло на одной из досок, разорванное на части цветком смерти, вывернутое наизнанку. Мне его не жаль. Возможно, он также бросил своих родных или этот ублюдок вообще — убийца. Впрочем, мы все тут убийцы. Убиваем, чтобы другим не пришлось умереть. Я высунулся ещё раз и увидел женщину в чёрном плаще, обшаривавшую карманы мёртвого.
Несколько минут ожидания… снова всплеск, брызги… она шла ко мне. Вылезла на берег и сразу пошла по каменным ступеням. Женщина пробежала мимо меня и пошла на бой с монстрами. Их ошмётки разлетались во все стороны, я только и слышал из жуткие предсмертные крики, пропитанные болью и отчаянием. Почему-то ты не замечаешь этого, пока бьёшь сам…
Но вот всё стихло. Охотница снова пробежала мимо меня, потирая поясницу. Я ужаснулся… она двигалась прямо в объятья к огромному чудовищу. Остановившись в нескольких метрах от него, эта сумасшедшая женщина легла прямо в грязь и положила перед собой массивную двустволку с прицелом. Я заметил, как здоровенная пиявка подползает к её ноге. И вот охотница была готова стрелять, положила палец на спусковой крючок, уперев приклад в плечо, но… раздался стон…
Хитиновое существо впилось женщина в живот. Та, бросив винтовку, вскочила. Она начала орать, махать руками и кашлять… а мне лишь оставалось подтвердить свой статус охотника. Да, всё-таки я — грешник.
Раздался выстрел, изящный курок Sparks плавно опустился. Я видел, как оторвало челюсть охотницы, она кое-как вскрикнула и упала на своё ружьё. Тем временем огромное существо начало бегать по грязи. Оно визжало, размахивая серпом, пока не наступило на труп, раздробив грудную клетку. Мне интересно, было ли то, что я видел, человеком? Впрочем, это вопрос без ответа… но в этот раз я убил быстрее, чем убили меня. Прекрасно.
Отметил на карте Форт Кармика, крепкие, поросшие зеленью стены которого виднелись где-то вдали, сокрытые туманом. Он стал моей новой точкой назначения.
Я долго крался по болотам, и убивал демонов, шёл ко всему этому. Пришлось обходить целую стаю Адских Гончих. Я видел как действует одна… а когда их четыре, что?
На заброшенной мельнице какая-то беготня, возня и взрыв. Я решил исследовать прибрежную деревеньку неподалёку. Она была почти пуста, будто монстров кто-то убил до меня. В заброшенных домиках разных цветов почему-то был выключен свет, но лодки оказались нетронуты. Дерево справа от поселения тянулось своими ветвями к воде, гнулось, но там его ждала лишь тьма – Водяные Дьяволы. Сначала я не понимал, что скрывается под большими кругами на болотах, но стоило мне ступить в один из водоёмов… брр…
Меня пытались поглотить, опустошить щупальца. Это выглядело так, будто Скульптор объединил в этом отродье несколько существ. Там, под сваями рыбацкой деревушки, тоже сидели и ждали своего часа эти отвратительные существа. Их стоны меня отвлекли, а потому, когда подбирался к пороховой бочке…
Я кое-как успел одёрнуть ногу. Там была растяжка. Ещё один шаг — и от меня не осталось бы и следа. Дверь домика слева была открыта. Мне нужно было знать… но здесь точно был кто-то до меня.
Доски тихо скрипели под моими ногами, колени начинали болеть, но тут, прокрадываясь мимо красного дома с просевшей крышей, я заметил за плохо сколоченной дверью движение. Раздался грохот, лязг и мимо моего лица просвистел большой кусок свинца. В доске осталась дырка. А у меня не было другого варианта. Я отошёл с линии огня, выхватил бутылку с зажигательной смесью и, распахнув дверь ногой, кинул её. Грохот выстрела раздался снова. Чернокожий охотник в голубой рубашке, сидевший за углом, начал кричать. Я слегка обжёг палец, но это не так страшно… Впрочем, ему будет полезно. Все грешники попадают в Ад. Охотник продолжил кричать, лязгая затвором своего Lebel, который я успел увидеть в его руках, и горел. Но того, что произошло потом, не ждал никто.
Мужчина, крича, выбежал из домика и, перемахнув забор, прыгнул прямо в воду. Он сразу начал трястись, а после раздались шорохи. Охотник обернулся на меня, но было поздно. Из-под свай выплыл Водяной Дьявол.
Мужчине пробило ногу толстым и острым, как бритва, щупальцем, тот с визгом упал в воду, и монстр принялся разрывать его живот. Я смотрел на это молча, даже не пытаясь прекратить страдания бедняги. Всё закончилось когда на поверхность выплыли разорванные кишки убитого и его побледневшее тело. Я вздохнул и пошёл прочь, к другому домику.
Мне их не жаль. Скоро настанет новая эпоха, и они все поймут… или умрут. Мы должны бороться с тьмой, а не друг с другом.
Я решил немного передохнуть, и открыл дверь домика, чтобы запереться там. Ничего не предвещало беды, но как только моя нога переступила порог, из-за стены выскочило огромное страшное существо покрытое деревянным слоем, похожим на броню. Из головы монстра торчал мозг, скрытый под хитином, а живот был вспорот, торчали кости. Я оттолкнул чудовище прикладом, сердце начало биться чаще. Есть одна пуля… выстрел прогремел…
Кусок свинца вонзился прямо в плечо монстра, разбив деревянную пластину. Я хотел было вынуть нож, но рука сама потянулась за сигнальным пистолетом. Одна секунда, и тварь загорелась. Он визжал, размахивая руками, опускаясь на колени, а я просто стоял и смотрел. Монстр упал, стукнувшись уже мёртвым мозгом о скрипучие половицы. Я окинул его взглядом и всхлипнул. А ведь это когда-то тоже было человеком со своими надеждами… впрочем, мы, охотники – тоже люди. Да… моральные дилеммы тоже стоит забыть. Они мешают спокойствию. А я должен быть хладнокровным охотником.
Тьма вновь показала мне синие искры и пепел… много искр прямо под моим носом. Существо в броне было рыцарем, охранявшим свою принцессу – разлом. Я снова проник в него, жар разорвал мою плоть. Было такое ощущение будто мне выкрутили руки, пальцы отделили от ладоней, а потом свернули шею. Пламя по-прежнему танцевало во мне, раздирая нутро на части… но в огне я увидел то, что был должен. Много черт на карте: одиннадцать пало, пять осталось. Я перевёл взгляд на тело, начавшее растворяться. Частички его плоти и крови медленно проплыли мимо меня, почерневшие, сгнившие. Это было похоже на пепел. Я вспомнил слова Джона о том, что Скульптор забирает их к себе, чтобы переродить… и правда. Рыцарь отправился в новую реальность.
Я закрыл глаза и увидел много пепла, концентрацию артерий, будто за занавесом нашей реальности нечто охотилось на меня. Старался об этом не думать… где-то там, далеко… синие искры падали, холодные, потускневшие. Жизнь там пульсировала, а сквозь неё пробивались крики и выстрелы со стороны форта. Я провёл по своим рукам, дабы осознать, что я пока остаюсь собой. Это невозможно сдержать…
«Ты должен идти», — говорю себе, — «к следующей своей подсказке; к тьме.»
Пересёк болото на корточках, чтобы не стать жертвой Водяных Дьяволов, как тот охотник… там, куда я пришёл, когда-то было поле. Теперь – траншеи, заваленные трупами в которых копошатся личинки, крысы и черви. Я полз мимо одного из кустов и заметил вырытую наскоро братскую могилу, трупы в которой будто нарочно облили помоями и перемазали калом. Сверху лежал красный комочек, завёрнутый в лоскут серой ткани. Я вздрогнул, заметив выглядывавшие маленькие пальчики. В ту же секунду, раскидывая трупы, из глубины ямы вылез монстр. Он был весь в грязи, кишки и желудок твари болтались, выпадая наружу. Я лишь сделал шаг назад, выхватив нож, а после без лишних слова ударил. Половина черепа чудовища оказалась раздроблена, оно упало обратно в могилу, что-то простонав.
Дальше шёл с осторожностью, спустившись в окоп, полный разорванных на части снарядами тел. Они все давно сгнили и ужасно воняли, я закрыл нос воротом пальто. В руках был нож… кто-то вздрагивал, стонал, бредил. Но живой человек не может сгнить. Я размозжил много голов. Они не успевали даже вскрикнуть. Мимо меня то и дело пробегали крысы, где-то слышалось хлюпанье, а выстрелы со стороны форта не прекращались. Там же раздавалось и странное, неестественное хрюканье. Я медленно, отодвигая ветки, пробирался через кусты ко второй траншейной линии.
Стоило мне ступить в грязь как с земли поднялся мёртвый, казалось бы, человек. Он рыкнул на меня и его челюсть тут же отвалилась. Чудовище замотало головой, а после, подняв руку, замахнулось на меня тесаком. Я выставил руку с ножом вперёд и раздробил ладонь монстра, насадив её на клинок. Он дико взвыл, подняв голову, а второй удар пришёлся прямо в сердце, откуда начали вылетать мотыльки. Тесак упал к крысам.
Я пополз дальше сквозь избитые, покрытые царапинами и запёкшейся кровью тела. Но не заметил стайку чёрных ворон, устроивших в братской могиле своё жестокое пиршество. Они, испуганно каркая, полетели прочь. Стоило мне высунуться из-за насыпи, чтобы посмотреть как обстоят дела на форте, раздался выстрел, мимо моей ладони, рассекая воздух, пронёсся кусок свинца. Я даже не видел откуда стреляли, но бросился прочь, к деревянному укреплению на краю траншеи…
Там же стоял такой же ужасный рыцарь в броне, но его тело было обмотано колючей проволокой. Я решил зарезать тварь и кинулся вперёд, прямо на него, услышав рык. Первый удар пришёлся во вскрытую грудь, я поцарапал руку, но всё же продолжил бить. Нож вошёл в живот, а моя ладонь начала кровоточить, стоило мне вынуть лезвие. Но выбора не было. Я ударил монстра сначала по одному боку, потом по второму, расцарапав предплечье с обоих сторон. Тогда же существо снова зарычало и ударило меня, разрезав плоть от груди до правого бедра. Я чувствовал как из меня постепенно начинают выходить силы — моя кровь. Снова поднял нож, видя, как монстр замахивается, и парировал удар! Потом я обошёл его со спины и вонзил клинок прямо в открытое горло. Чудовище взвизгнуло, на моё лицо брызнула струя крови, а после тело с грохотом опустилось на землю…
Я сел за деревянный лист и достал из внутреннего кармана набор первой помощи. Кровь перестала течь… в запасе был ещё один бинт. Я хотел было вколоть шприц, но что-то меня остановило. Время ещё не пришло.
Часть стены форта была разрушена. В грязи валялась разбитая пушка, какие-то доски, а во воде шагала женщина с разорванной грудной клеткой из которой торчал улей. По ней бегали насекомые, они летали вокруг, спутанные волосы того, что когда-то, возможно, было чьей-то матерью, касались воды, а полы алого платья давно намокли. Я снял с плеча Sparks, и тут же сзади раздался голос.
— Это Улей, — сзади меня стоял Авис Уиндэм с Winfield, на который была натянута банка. — Я решил продолжить свой путь. Мы и так стали злом. Возможно, даже большим, чем Скульптор, — он заметил, как я покосился на его оружие. — Как-то мне нужно было перетащить банки для импровизированных глушителей на пистолеты братьев Наганов. Просто представь, оказалось, что их на болота выкинул старый, злобный охотник. Ужасный, мстительный человек. Он избил меня и бросил умирать, оставив только одну банку… этого было достаточно. Моя месть была тише, чем его.
Легендарное оружие Vagrant (Winfield M1873C Silencer) в Hunt: Showdown
Вдруг я увидел как из пролома в стене выбежал мужчина в синем жилете. Он держал в руках винтовку, направил её на это чудовище, но промахнулся… грянул выстрел, который не достиг цели. Улей начал визжать, а из его груди вырвался рой зелёных жужжащих пчёл. Охотник начал убегать вдоль стены, тяжело дыша.
— Давай подшутим над ним, — старьёвщик мрачно улыбнулся и сделал всего один выстрел, рычаг щёлкнул. Я увидел как пуля вонзилась мужчине в колено. Он свалился в грязь… начал кричать… но мухи не останавливались.
Рой оставил от охотника испещрённый укусами, сыпью и ядом кусок мёртвой, одревесневшей плоти. Кто-то снова начал стрелять.
Пока мы с Ависом пересекали болото, из укрытия выбежал ещё один мужчина в красной рубахе и соломенной шляпе. Он сел около белой лестницы, ведущей в каменное здание прямо передо мной. Я побежал вперёд, на врага, ведь тогда был не один, а Авис сел за стеной. Подняв над головой Sparks, кинулся на охотника. Он отпрыгнул, вскрикнув, а я огрел его прикладом по голове. Охотник выстрелил, но пуля попала в выглядывавший из-за стены деревянной части здания железный генератор. Я засмеялся мазиле в лицо, а потом он поднял Pax, лезвие на рукоятке которого сверкнуло. Дыхание перехватило, казалось, навсегда, но…
В голову охотника вдруг бесшумно вошла пуля, сквозь сомкнутые губы пробился кровавый сгусток. Мужчина неестественно склонил шею и упал в лужу неподалёку.
Я кивнул Авису и тут же увидел как два охотника бегут по лестнице на стену. Кто-то стоявший прямо за стеной открыл огонь из Winfield… он стрелял почти беспрерывно, пули вонзались в плоть и наконец двое, связанных кровью с криками упали на разбросанные по крыше кирпичи. Я тут же высунулся из-за угла, но улыбающийся юнец в сером плаще, стоявший в полный рост, спустил курок. Пуля просвистела мимо меня, а стоявший сзади Авис полез наверх, в здание. Я видел как он пересёк тёмный коридор и, когда сапоги начали стучать по деревянным половицам, открыл окно. Рычаг щёлкнул, раздался хрип и я тут же вылетел на дорогу с карабином наготове… грянул выстрел. Молодой охотник с громким криком упал на землю. Он больше не улыбался и не стрелял из своего Winfield…
— Ещё, в проходе! — крикнул старьёвщик и сделал выстрел. Кто-то успел первым… и Авис, простонав что-то, упал на пол. Эти звуки скрыли предсмертный визг охотницы в чёрном, лежавшей у открытого прохода в соседнее каменной здание.
Я бросился помогать напарнику, но когда поднялся по лестнице, он уже извлёк пулю среднего калибра и перевязал рану.
— Здесь Мясник, — сказал он мне, заряжая винтовку.
— Как ты узнал?
— Закрой глаза, — я сделал это – взглянул во тьму и услышал громкий, жуткий шёпот, увидел большое скопление синих искр, — понимаешь это?
— Понимаю, — я вернулся к свету. Из соседнего здания раздавалось яростное, ненастоящее, неживое хрюканье… а потом я услышал заветный выстрел из двустволки. Джон будет отмщён! Я выполню долг! Саймон будет лежать в восьмом кругу!
— Разведай обстановку, — Авис будто говорил сам с собой, — только прошу, осторожнее.
Я кивнул ему и поднялся по белой лестнице, измазанной в грязи, на второй этаж. Там валялись кирпичи, куски здания, ящики, куча камней и чьё-то придавленное тело. Из-под массивного булыжника торчали раздробленные кости. Я вышел на деревянный просевший карниз и заметил мост в соседнее здание, откуда раздавались выстрелы и хрюканье. Я ступил на доску, вдруг из коридора раздался дикий свинячий вопль, рёв, в проходе мелькнул свет и… из прохода вылетел разрубленный надвое охотник. Он ударился о перила, на которых осталась его рука, и свалился вниз, ударившись о стоявшую там повозку.
Внизу, у стены, сидел Авис и обшаривал карманы своей жертвы… в тот же миг раздался выстрел, огромный, зелёный кусок свинца, смявшись, упал в траву. Это был Саймон. Старьёвщик махнул мне, положив одну руку на рычаг Winfield. Я зажёг фитиль динамитной шашки и, перепрыгнув перила, приземлился. Вода из лужи брызнула на моё пальто, взрывчатка оказалась в здании. Прогремел взрыв, поднявший тучу пыли и пепла, а потом стоны… услышав, как мой враг поджёг фитиль, остановился. Прошло несколько секунд, что-то полетело в нашу сторону… ничего. Это ещё один его обман.
Я снял с плеча Bornheim и, медленно переставляя ноги, вошёл в помещение. Оно было заставлено стойками для оружия, у стены красовалась жёлтая бочка, а подле неё – коробка с тяжёлыми медвежьими капканами. Я прошёл дальше, оглядывая испорченные ружья, на полу лежал смердящий труп гнилой женщины в изорванном платье. Я наступал в керосин, но почти не обращал на него внимания. Впрочем, стоило Саймону зажечь спичку – и я пал бы в объятья тьмы.
Но он сидел у стены, тяжело дышал. Его нога валялась в противоположном углу – взрывчатка сделала своё дело.
— Ты же знаешь – мы все грешники, — он тихо рассмеялся.
— Да, знаю, — ответил я, — и это будет мой последний грех на болотах.
Авис встал у лифта и с улыбкой наблюдал за происходящим. Я обернулся на него, а, посмотрев в злобные, смеющиеся глаза своего врага, наконец спустил курок. Он перестал дышать. Я отомстил за Джона Хейворда Хантера, и… его смерть.
— Взгляните в тень и вы узрите: Саймон лежит в восьмом кругу.
— Здесь чисто, — мой напарник будто сказал это сам себе и открыл глаза, — шёпот пропал. Можем отправляться в логово монстра.
Я хотел было идти, но остановился, увидев, как Авис сел рядом с телом Саймона. Он снял с бедра обрез Romero с топором, сделанный из… человеческих костей. На стволе и впрямь висела лопатка. Какова была судьба тех несчастных…
Легендарное оружие Scapula (Romero 77 Hatchet) в игре Hunt: Showdown
Старьёвщик отрезал мертвецу ухо и повесил на кольцо, висевшее на поясе.
— Традиция, — сказал он, и я заметил ещё несколько ушей. Так вот почему он останавливался около тел…
Мы поднялись наверх по лестнице. Мне снова показалось будто вместе со мной шагает кто-то ещё, из другого измерения пристально смотрит; смотрит моими глазами… я отогнал эти мысли. К чёрту Охоту!
Логово Мясника находилось в казарме, где когда-то жили солдаты, теперь – зло. Авис вновь поднял Winfield и принялся стрелять, болтая рычаг так, словно играл на гитаре. Пуля за пулей вонзалась в массивную тушу монстра. Я заметил, что его тело было схоже с чудовищем, которое я видел в гарнизоне… но он явно был сильнее и источал пламя из своего крюка. Вот старьёвщик снова выхватил обрез и, подойдя к твари в упор, сделал выстрел. Послышался звон монет, а Авис, ударив монстра топором, обрезал одну из лямок его передника. Бой был долгим…
Мы стреляли по Мяснику, рубили его, травили и колотили всем, что попадётся под руку. От твари отлетали куски плоти, дерева, железа. В конце концов свиная голова, державшаяся на нём, упала на пол и покатилась прочь. Мясник опустился на колени и, разрезав своим пылающим крюком воздух, испустил дух. Он был мёртв.
Авис подошёл ко мне, похлопал по плечу и щёлкнул пальцами. В тело монстра ударила молния.
— Начинается изгнание, — сказал старьёвщик и закрыл глаза. Я последовал его примеру.
Над нами открылся огромный разлом, куда тянулась душа Мясника и части его мёртвого тела. Постепенно плоть чудовища сгорала, его кровь обращалась искрами и тускнела… душа становилась пеплом. Его нельзя удержать, измерить или посчитать. Но мы всё это видим. Мы – грешники. Мы – охотники…
Я вернулся вечером вместе с трофеем. Отомстил за Джона Хейворда…
— Завтра я обналичу твою награду. А сейчас иди в лазарет. ЛеМоннье сказал, что хочет поговорить с тобой напоследок, — в дверях меня встретил Финч, собиравшийся уходить. Он был очень грустным… мне стало интересно, что произошло. И я отправился в лазарет корпуса С.
Там, на койках, лежали исцарапанные тела. Лица многих были покрыты ожогами и рваными ранами. Белые стены измазались в крови. Брейдр пустила меня к ЛеМоннье, лежавшему на крайне койке справа. Он был одним из немногих, кто остался жив.
— Здравствуй, друг, — доктор начал говорить, только заметив меня, посмотрел в глаза. — Здесь произошла бойня… они все убиты, убиты… только Солтер и Монро сбежали. Представь, Уильям украл дневник Джонса и письмо… а остальных просто порубили на куски. Только Фанни Камба поцарапала одного… и… и…
Я ужаснулся. Меня не было один день, а Хафф решил перебить заключённых и пациентов.
— Это всё Филипп! Из-за него я здесь, — ЛеМоннье начал задыхаться, кашлять, а потом снова посмотрел мне в глаза, — спасибо тебе, друг.
— За правду?
— За истину. Правда у каждого своя. Истина – она одна. Да, спасибо… теперь я понимаю. Хафф хотел убить меня. Теперь в моей глотке стержень карандаша, — доктор снова закашлялся и сплюнул с губ кровь прямо на белоснежное одеяло. — Я надеюсь, у тебя был такой же человек.
— Был, — ответил я, слыша, как ЛеМоннье задыхается, — сегодня я отомстил за него.
— Еще раз спасибо тебе за всё, — доктор протянул мне раскрытую ладонь, кашлянув, — прощай, мой друг.
Мы пожали друг другу руки. И я ушёл. К чёрту Охоту! Мы должны, нет, обязаны… да… новая эпоха на горизонте! Я отомщу и за него! За того, кому показал истину! Хаффу осталось недолго… всем им осталось недолго.
В коридоре я встретил странных людей в чёрном. Они были пьяны в хлам, крутили наганы, подбрасывали их в воздух. Я запомнил их чёрные, как грязь, лица. Нет… убийство Саймона было лишь началом; лишь первым моим грехом.
Вскоре придётся вновь взглянуть в тень.
5/5
У меня не было времени на то, чтобы рассказать всё. Сейчас его много… очень много. Но я не буду много разглагольствовать. Нужно успеть рассказать всё, пока я ещё жив. Только факты.
Мы с Финчем и Брейдр решили отомстить за всё; за всех. Причём не Хаффу, а Скульптору. Это он виновен в происходящем… настоящий демон, который извращает и уродует не только тела, но и души, умы. Многие стали его жертвами. Хотя, возможно, то, что получается – более естественно для него? Быть может я, сказав, что человечность – это жестокость, приравнял себя к дьяволу?
Но… Хафф тоже давно стал пациентом этого безумного хирурга и психиатра в одном лице, скорее всего. Возможно, и Финч станет.
Брейдр наблюдала за всем из своего кабинета… она должна была погасить свет, когда близняшки, вновь пришедшие к Хаффу, уйдут прочь. Возможно, они важнее, чем кажется? Или я что-то упустил? Это уже неважно… теперь всё неважно…
Это произошло уже ночью. Под моим халатом скрывался тот самый Bornheim со скелетным прикладом… кости… то, что останется от Хаффа; уже осталось от него.
Финч выглядел очень странно, но он всё-таки сделал шаг своей ногой, которая должна была ступить в новую эпоху. И я пошёл… половицы скрипели… дверь в кабинет Хаффа отворилась, казалось бы, последний раз. Моя нога переступила порог. Доктор сидел в кресле как на троне… король прошлой эпохи.
Он задул последнюю свечу, стоявшую на столе, около очередного листа бумаги. И кто тут слаб? Из памяти всё вылетает, не могу вспомнить как выглядел кабинет… впрочем, неверно. Это палата для пациента, лечащий врач которого – Скульптор. Всё летит, сыпется… как песок. Время – всего лишь песок; память теперь всего лишь песок, но я точно помню наш разговор.
— Ты ведь знаешь, зачем я пришёл, верно? — надеялся, что он скажет правду.
— Да, чтобы в очередной раз доказать свою слабость. Не зря же ты стоишь тут… что, вам так хотелось убить единственную надежду на победу?
— Пока ты здесь, зло не может быть повержено, — Хафф посмотрел на моё оружие сквозь халат. — Мы – Новая Эпоха.
— Так ты ещё и глупец, — Джонс отвёл глаза и усмехнулся, — бедная пешка. Сделай же это. Я посмотрю на вас оттуда, победители зла.
— Тебе всегда нужны были только деньги, — я вспомнил как утром Финч вручил мне звенящий мешок, — а у нас есть…
— Деньги – не цель, а скорее следствие, почтенный приятель. Они нужны для борьбы: оружие, снаряжение, знания, люди, победа — это продаётся. По крайней мере, пока… пока я жив. А вот тебе деньги уже не понадобятся. Надеюсь, он радушно примет тебя, грешник.
— Есть последний вопрос, — я с опозданием выхватил пистолет и прицелился так, что вся голова Хаффа вместе с его всё такой же нерасчёсанной бородой, оказались на мушке, — что ты сделал с Джоном и ЛеМоннье?
— Они мертвы, — Джонс вдруг рассмеялся и скрестил руки на груди. — Авис тоже.
— И ты… теперь, — по моей спине пробежал странный холодок, но я всё-таки положил палец на спусковой крючок, закрыв глаза. Вокруг Хаффа летали искры… пепел – останки извращённой души. Так, будто доктор лишь подсказка. Он и есть – подсказка.
Директор ААО замер, я сквозь тьму увидел, как он тоже закрыл глаза. Да настанет новая эпоха! Да будет моя нога первой ступившей в неё! А потом раздался грохот. Меня начали бить, послышались крики. В кабинет ворвались охотники. Один ударил меня по голове, другой – ногой в живот. А Хафф всё смеялся.
— Глупый и слабый… сделайте так, чтобы он почувствовал себя слабаком, да! — доктор откинулся на спинку кресла…
А ублюдки потащили меня на задний двор, избивая. Сломали семь пальцев, и ещё два на ногах. Я помню эту боль – внутри тебя будто что-то рвётся, горит, извивается… охотники не смогли придумать ничего лучше. Они бросили меня в грязь, начали пинать, ломая рёбра, а я кричал… только кричал, просто не мог им объяснить! Я стал жертвой… а одному из особо жестоких под руку попалась пила.
Моё тело разорвал крик, он прорезал ночь… постоянно… это было ужасно. Столько крови, грязи, а остался лишь бесполезный, одревесневший, вздувшийся кусок плоти. Они отпилили мне ногу, которая должна была ступить в новую эпоху. Потом всё как в тумане… так говорят.
А очнулся я уже в тумане настоящем. Личинки, мухи стали моими новыми друзьями. Хафф отдал приказ закопать меня, но без гроба, вместе с дневником – моей единственной отрадой… Я пишу последние слова чтобы тот, кто прочитает эти строки, знал правду. Жёлтые страницы… мне помогло спрятанное внутри последнее перо. Руки ватные, не могу шевелиться, тело будто мёртво… земля стала мне непокорна – некуда бежать. Да, сейчас я слаб. Но… это произойдёт… настанет Новая Эпоха!
Я истощён. Это конец. Руки дрожат… да… прощай, читатель. Земля окутывает меня, внутри всё пересохло.
— Добро пожаловать, — я уже это слышу. Шёпот… Скульптор меня зовёт. А в его мире ничего, кроме того, что мы зовём тьмой. Авис, Саймон, Джон, ЛеМоннье – я всех их встречу. Осталось только взглянуть в тень…
Финч найдёт нового; новую. Новую ногу, которая ступит в Новую Эпоху. Я уверен, они убьют его; убьют Скульптора… а у меня больше нет ноги.
Внутри что-то колет, шепчет, зовёт… роится в разуме, я больше не могу. Скоро придёт пора отправляться в путь; в последний путь.
Надеюсь, он радушно примет меня – грешника…
