С началом мероприятия Blood & Ice лор игры Hunt: Showdown пополнился жутким рассказом «Приключения Тимоти Стоуна» (Accounts Received: The Adventures of Timothy Stone). Подавался нам эпизод из жизни легендарного охотника по прозвищу Skinflint порционно в четырех частях. Что мы узнали нового? Эпидемия разразилась не только на луизианщине, но и в других регионах США, например в меньшем размере под Нью-Йорком. Ну и куда же без противостояния одной охотничьей ОПГ другой ОПГ вместо того, чтобы заниматься общим делом…
***
Начну с того, что Эванс мертв. Но смерть не удержит его и ночь. К утру другой человек будет носить его имя и его документы.
Некому было оплакивать его смерть. Никаких похорон. К тому времени, как тело остыло и могила была вырыта, я был единственным, кто его помнил. Люди здесь слишком заняты тем, чтобы самим не стать трупами, потому и не обратили внимание как еще один неместный ушел под землю. Люди слишком заняты, чтобы это заметить — какое совпадение! — другой человек внезапно развил деятельность, используя имя покойника. Тем не менее, я никогда не думал, что напишу его имя в разделе «Полученные счета».
Эванс долгое время был моим партнером. Деловой партнер и партнер по охоте. Я вообще не планировал иметь напарника, поскольку мне нравится работать в одиночку, но в этом были определенные преимущества. У меня всегда было алиби. Не то чтобы кто-нибудь этого требовал. Но потом он пошел и убил себя, а я подумал: «умышленное расточительство порождает прискорбную нужду!» и через полчаса у меня появился покупатель. Так что Эванс снова воскрес, в некотором роде. Мне нравится думать, что мои услуги, по крайней мере, предлагали своего рода бессмертие. Восстань, мертвец, воистину.
В большинстве случаев это выглядело так: найти покупателя, затем найти какого-нибудь одиночку, отвечающего всем требованиям. Нет семьи, несколько счетов и нелишней была какая-то собственность. Нет друзей, которые бы задали вопросы. Как только я вступил в Американскую ассоциацию охотников, я понял, что охотники будут идеальными целями. Всегда бегут прямо в объятия Смерти, как будто они всю жизнь искали их. Мелкие распри и жадность заставляют их враждовать. Даже если бы кто-нибудь узнал, что я нажимал на спусковой крючок, причем ради выгоды, вероятно, никого это не взволновало бы. Не среди этой братии.
Мы работали с Треворсом по доставке посылок на большие расстояния. Этот человек ничего не делает наполовину. Если вы хотите доставить что-то ценное в Чикаго или Нью-Йорк так, чтобы никто об этом не узнал, то Треворс — ваш выбор. Он грубый и отвратительный, но я думаю, что другим с такой работой и не стать.
Я телеграфировал покупателю и подготовил документы. К ним прилагался толстый кошель с монетами, хотя большую часть я оставил себе. Затем я принес посылку Треворсу для отправки. Треворс взглянул на нее и схватил меня за горло.
Большие, покрытые шрамами руки Треворса так крепко обхватили мое горло, что не успел я запротестовать, как оказался на коленях на полу его магазина. Я потянулся к ножу, прикидывая, в какую часть его тела сперва вонзится лезвие, когда услышал, как кто-то в глубине комнаты откашлялся.
Тимоти Стоун, известный также под погонялом Skinflint
— Достаточно, мистер Треворс. Позвольте ему подняться, — произнес холодный нежный голос.
Треворс сделал, как ему сказали, и я повернулся, вскочив на ноги, желая узнать, какая новая угроза меня ждала. Я увидел лицо. Ее лицо.
— Мисс Нора? — я даже не узнал ее голоса.
— Да, мистер Стоун. Я не удивлена вашей реакцией. Учитывая, что обстоятельства нашей последней встречи были особенно… неприятными.
— Я думал, что вы мертвы.
— Вы не настолько хороший стрелок.
Она сказала это так, как будто я не сидел рядом с ней и не смотрел, как она умирает.
Я не знал, что сказать.
— Не смотрите так мрачно, мистер Стоун. Вы не единственный в этом городе, кто занимается подобным бизнесом. Но вы — крепкий орешек. — Она рассмеялась и кивнула Треворсу, который быстро оказался позади меня и связал руки грубой веревкой.
Ему не нужно было беспокоиться. Я так и застыл от удивления и замешательства. Я — человек, который в одиночку расправился со множеством других. Как эта женщина могла стоять передо мной, когда я сам застрелил ее?
— Нора, я…
Она прервала меня:
— Мистер Стоун, вы — негодяй, убийца, вор и, к большому сожалению, друг моего отца. Или были им. Теперь же, когда мой отец умер, я намерена заняться его бизнесом. В Нью-Йорке все успокоилось — по крайней мере, на время. Моя партнерша зарекомендовала себя там и не нуждается в строгом руководстве. Пришло время разобраться с семейными счетами, и я почти уверена, что вы имели какое-то отношение к безвременной смерти моего отца.
Нора Эванс
Я проигнорировал обвинение:
— Ваш отец? Ваше имя не Нора Эванс?
— Не глупите, мистер Стоун. Конечно, это не так. Я не была Норой Эванс со времени моего первого брака.
Я покраснел и был рад, что она отвернулась. Оказалось, что я упустил несколько довольно важных деталей, когда выбрал Нору в качестве цели.
— Но в ваших документах говорилось, что вы…
Она улыбнулась и снова прервала меня:
— И сколько времени понадобилось жалкому дураку, который купил их у вас, чтобы понять, что это подделки?
Я скривился, а Треворс злобно рассмеялся.
— Ваш покупатель не знает, не так ли?
Он кивнул.
— Что ж, я уверен, никаких обид по поводу того, что я тебя связал.
Он улыбнулся, приоткрыв рот, как выпотрошенный труп, прежде чем освободить мои руки.
— Потому что, если ваш покупатель не знает, мы не намерены беспокоить вас.
— Нора, я видел, как вы умерли. — И все же она была здесь.
Пока я говорил, она прижала руку к шарфу, и я впервые заметил странный оттенок кожи, словно она пыталась скрыть тяжелую рану под пудрой и тканью.
— Ваша наблюдательность действительно невероятна, мистер Стоун.
— Нора, позвольте. Это необходимо? Нора? Нора, пожалуйста, — я повторил ее имя, как блеющий ягненок, желая, чтобы она считала меня беспомощным. Заставляя ее поверить, что она уже выиграла.
Она была проницательной женщиной, но она увидит то, что хочет видеть: высокомерного мужчину, блеющего, вопящего и побежденного собственной хитростью. У нее была репутация одной из лучших охотниц Нью-Йорка — она даже зашла так далеко, что основала свою собственную организацию — и тогда я был поражен тем, как легко было ее убить. Это правда, что я был высокомерным. Я думал, что это свидетельство моего собственного мастерства, и больше не думал об этом. Я перестал ее недооценивать. Но она недооценила бы меня и дожила до того, чтобы пожалеть об этом. Мой взгляд вернулся к коже у ее горла, и я наполнил свой голос нотами беспокойства:
— Нора, вы больны?
— Мое здоровье, — сказала она, снова указывая на мистера Треворса, — не ваше дело. Больше нет. А теперь давайте разберемся, как вы поступили с отцом.
Треворс опустошил карманы моего пальто по ее сигналу и передал мою бухгалтерскую книгу в ее руки в перчатках. Deus Irae [лат. Господь Гнева]. Мой собственный счет душ.
Она пролистала страницы и улыбнулась.
— Это впечатляет. Хотя я не уверена, что они достаточно впечатляющие, чтобы убедить меня простить вас за убийство моего отца.
Она закрыла бухгалтерскую книгу, оценила ее массу, а затем с треском ударила ей меня по лицу. Кровь текла из моего носа, по подбородку, по губам.
В моем журнале зарегистрировано триста семьдесят шесть душ. Учитываются все до последней души и продажи. Я веду очень точные счета. Каждая деталь верна. Кроме одной. У Норы был номер 273. Скоро я скорректирую его до 377.
— Я не имел никакого отношения к смерти твоего отца, Нора, — сказал я, нащупывая в кармане носовой платок, чтобы остановить кровь. — Он был моим лучшим другом. — Мое использование слов «никакого» и «лучший» могло бы добавить правдивости моим словам.
Мне потребовался час, чтобы убедить ее. Так много мертвецов назвали мне свои имена и свои истории; этого было достаточно, чтобы погрузиться в их приключения, как будто они мои собственные. Сказка была мучительной. Если бы я мог вспомнить подробности, и если бы они были правдой, я бы обязательно их повторил. Когда я говорил, то понял насколько похожими могут быть поиски работы и мольбы о спасении своей жизни.
— Очень хорошо, — сказала она в конце концов. — Я свяжу вас с покупателями в Нью-Йорке и возьму свою долю, а вы сможете продолжать свою работу беспрепятственно. Я не очень заинтересована в том, чтобы вмешиваться в этот беспорядок прямо сейчас, но я могла бы использовать деньги. Я заплачу вам честно. Я полагаю, более справедливо, чем вы заплатили кому-либо иному.
Она вернула мою бухгалтерскую книгу Треворсу.
— А теперь отведите меня к Элвуду Финчу.
Я быстро и с большим облегчением вышел из магазина Треворса, но без прощения своего разбитого носа и брызг крови на плаще. Улица была полна движения и шума. Ветви сосны и остролиста были подвешены к окнам и фонарным столбам, а мясник выставил на обозрение несколько прекрасных индюшек и ветчину. Я перешел улицу к бакалейным лавкам, разместил заказы в нескольких магазинах, двигаясь среди веселых рождественских покупателей. Нора Эванс присоединится к Финчу и мне — по крайней мере, она так думала — на рождественском ужине.
Однажды я убил ее. Я узнаю, как ей удалось выжить, а потом убью ее снова.
Элвуд Финч был человеком, который верил, что победу можно купить. Элвуд Финч был человеком огромной власти, влияния и положения среди Охотников. Элвуд Финч на обед не придет. Но Нора, урожденная Эванс, приедет в любую минуту.
Стол был накрыт тонким вышитым полотном и украшен красивым орнаментом из плюща и остролиста, ягод ярко-красного цвета словно от только что пролитой крови. По этому случаю я нанял помощников — двоих, которые обменяли на домашние должности свою кровавую удачу в топях.
По прибытии Норы мы перешли к обычным любезностям, и она быстро приняла мои извинения от имени Финча — в лечебнице возникло что-то срочное, он присоединится к нам после ужина за стаканом хереса, если сможет уйти, — так я сказал ей. Она без комментариев приняла изменение планов.
Мы начали трапезу с устриц на шпажках, моллюсков, недавно собранных в Черном заливе, и бекона, придававшего темный дымный оттенок их нежному вкусу. Мы говорили о Нью-Йорке и о том, как Охотники Норы справляются с угрозой там. Это было скромно по сравнению с ситуацией в Луизиане, но как долго это будет оставаться под контролем?
Тарелки опустели и нам подали следующее блюдо: пухлые поджаренные колбаски, панированные бараньи отбивные, окорок оленины вместе с жареной цветной капустой и картофелем на душистом масле. Наш разговор стал оживленным, настроение праздничным. Именно тогда я достал коробочку, обернутую в тонкую красную бумагу.
— Это тебе, Нора. Прими мои соболезнования и извинения. — Я положил коробочку на стол рядом с ее рукой. Она замерла, рассматривая ее с любопытством и позволив — хотя бы ненадолго — сердечно улыбнуться. Внутри она нашла элегантную золотую цепочку, на которой висел маленький золотой сокол, красивый и изысканный, но смертельно опасный.
Ее лицо покраснело, и на этот раз это она не знала, что сказать.Мы сидели в дружеской тишине, пока тарелки убирали для десерта. Пришло время. Я должен знать.
— Нора, как тебе удалось выжить?
Она посмотрела на меня:
— Полагаю, мне это не удалось.
Я поднял брови, но ничего не сказал, ожидая, уверенный, что в конце концов она почувствует себя обязанной нарушить тишину.
— Я пострадала. Я разлагаюсь. Я заражена. Вскоре вы пришли с намерением продать мое имя тому, кто предложит самую высокую цену. Моя группа не имела доступа к очень важной информации. Нам дали инструкции о ритуале прививки, но они были неверными. Они были предназначены для того, чтобы оставить нас уязвимыми с целью дальнейшего уничтожения.
— Я стала замечать изменения после инцидента на железной дороге. Но потом переход просто остановился. В основном я осталась собой. Мы подозреваем, что я обладаю некоторым уровнем естественного иммунитета, хотя он может длиться недолго. Моя шея… — ее рука снова переместилась к краю ее шарфа. — Я все еще ношу рану от вашей пули. Она не кровоточит, но остается открытой и гноится. Вот почему мне нужен Финч. Не верю, что он намеревался уничтожить моих Охотников, но я считаю, что он знает, кто это сделал.
На этот раз мое молчание не было намеренным. Она пострадала от разложения. Я только что разделил рождественский ужин с Прихвостнем. Теперь у меня не было сомнений в том, что я должен делать.
Я вынул из кармана небольшой нож и осторожно провел им по коже ее руки, пустив кровь. Затем я сделал то же самое себе, сжимая наши руки в том месте, где нож разделил плоть, привязывая ее к себе кровными узами, хоть и неформально, что, возможно, могло остановить процессы дальнейшей деградации. Это редко, но случалось и раньше.
Подали десерт, но сказать было нечего. Наконец она решила уйти.
— Я думаю, что мы не увидимся с мистером Финчем сегодня вечером, так что я больше не буду злоупотреблять вашей добротой и прощаюсь. Спасибо за обед и подарки. — Она посмотрела на порез на своей руке, теперь закутанной в белый платок. — Я молюсь, чтобы этого было достаточно.
Она позвала служанку принести ее жакет и стала обматывать вокруг шеи очаровательный бело-голубой шарф в соответствии с сезоном и в скандинавском стиле.
Я задумчиво посмотрел на нее.
— Нора, мне неловко это признавать, но есть еще один подарок. Я никогда не смогу восполнить потерю вашего отца, но, возможно, он прольет свет на эти темные зимние ночи. — Я указал на большую коробку, обернутую в зелено-золотую бумагу, которая стояла на буфете.
Она вопросительно посмотрела на меня, но осторожность, которую она испытывала в магазине Треворса, исчезла.
— Ты был другом моего отца, — тихо сказала она, — и теперь мы тоже связаны. Хорошо, Тимоти, я приму твой подарок.
Я подошел к камину и налил амонтильядо, наполнив два стакана этой изысканной ароматной жидкостью, мутной и золотистой. Я поднял свой стакан.
— За Грегора Эванса.
Она повторила мои слова, когда пересекла комнату и начала разрывать зелено-золотую оберточную бумагу. Она открыла коробку и та выпустила какофонию колючей проволоки, столь же резкую и пронзительную, как крик, сорвавшийся с ее уст.
Колючая проволока настолько красивая вещь, что я считаю Concertina Bomb ее идеальным воплощением. Я рассматривал букет из клинков, хаотичный и действенный, металл сиял в мерцающем праздничном свете свечей. Проволока прижала одну ногу к земле, чуть не оторвав ее от тела, а другую приподняла словно в танце. Множество клинков создало созвездие ран на ее теле, где они разорвали ее чистое белое платье.
Сначала она боролась, но движения только загоняли проволоку глубже, поэтому она замерла и замолчала, широко раскрыв глаза и хаотично оглядывая комнату, ее затрудненное дыхание было неровным.
— Вам нравится? Я подумал, что это подходит к цепочке. — Я осушил свой стакан одним глотком и поставил его на стол, освобождая руку, чтобы дотянуться до конца ее шарфа. Ткань порвалась, когда я вытаскивал ее из путаницы проволоки.
— Даниэль, — я крикнул, теперь громче, вся претензия на доброту исчезла из моего голоса. — Принеси мою Vetterli.
Даниэль, который подавал наш обед, появился снова, теперь уже в своей обычной одежде, и протянул мне Vetterli с выгравированной розой.
Легендарное оружие Winter Rose (Vetterli 71 Karabiner) в Hunt: Showdown
— Я не убивал твоего отца, Нора. Но я собираюсь убить тебя. — Я поднял Веттерли и на этот раз произвел выстрел в голову, его не смогло бы пережить ни одно существо. Я использовал ее шарф, чтобы стереть кровь со ствола, завернув оружие в то, что осталось, прежде чем повернуться к Даниэлю.
— Звони Линч, — сказал я. — Ее посылка готова к получению.
